– Члены IPSC…
– Они стреляют с вами…
– На том же стрельбище.
– Вы можете называть их друзьями?
– В какой-то мере.
– То есть?
– Детей я с ними крестить не буду.
– Они также помогают Новороссии?
Придурок.
– Я ничего не знаю о Новороссии.
– Вы встречались с ними за пределами стрельбища?
– Да.
– С какими целями?
– Попить пиво. Половить рыбу.
– Что вас с ними связывает? – дознаватель явно злился.
– Пиво. И рыба. Еще стрельбище.
В дверь постучали.
– Не сейчас!
Придурки… вот же придурки. Надо было меня в прокуратуру везти. Игра на уровне провинциального театра.
Без стука зашел Горин. Огляделся…
– Догадался?
Я пожал плечами.
– А чего ж нет? Дознаватель – а вопросы задает как прокурорский следак. Я все-таки ментовские порядки знаю.
– Ну, извини. Это – Сергей. Сергей – Александр.
Криво усмехнулись друг другу.
– Обнимитесь, – потребовал Горин, – так у нас принято…
Обнялись. От мента пахло дешевым одеколоном… честный, видно, взяток не берет. Никогда не забуду, как сидел в кабинете подполковника, замначальника ОБЭПа. И чем от него пахло.
– Дальше что? – спросил я.
– Я отзвоню.
Пригород Уральска, Россия
20 мая 2017 года
С того идиотизма, как меня приняли, прошла неделя. С того момента, как, заскрипев, начало проворачиваться колесо русской истории, – времени прошло больше.
За это время худшие мои предположения начали сбываться и оправдываться. Из Европы, из США – в больших количествах начали возвращаться эмигранты по политическим мотивам. Об этом я узнавал по Интернету, по новостной ленте. Каждое возвращение такого вот «невозвращенца» пиарилось как возвращение как минимум Солженицына. Хотя Нобелевскую премию за время скитаний никто из них не получил.
Вернулась скандально известная светская львица, дочь не менее известного человека, считающегося одним из отцов демократии. Так – милая девушка, если бы не несколько случаев, когда она выражалась на публике нецензурно, – так и вообще все хорошо было бы. Никто ее особо не преследовал, просто она решила уехать и какое-то время жила в Европе. А вот сейчас почему-то решила вернуться…
Вернулся человек, претендующий на звание «отца российской демократии», – притом что на эту должность были и другие претенденты. Он публично отказался от идеи баллотироваться на высший государственный пост России, едва ступил на русскую землю, – возможно, потому что за его плечами было десять лет отсидки. Но все понимали, что вернулся он не просто так и на
