покалеченных.
Хонор, пока мы шли, удивился:
– Быстро мы их в чувство привели. И без жертв практически.
– Неудивительно. Когда они экипировку снять успели-то?
– Да сразу, как только копать начали.
– Ну, а что ты хочешь, по железякам голыми руками неудобно стучать.
После разделения работ и устранение саботажников дело пошло значительно бодрее.
Я проследила за разоблачением рыцарей. Помимо доспехов принесли кучу золота и две баронские цепи. Я сразу связала все это в узел и унесла от греха подальше:
– Я в оружейную. Все железо туда сносите. Пух, баронов похороните отдельно.
– Хорошо!
Мувот показал большой палец, когда я проходила мимо, но комментировать разборки не решился.
– Соур не выходил? – спросила я.
– Нет.
У лестницы вниз в донжоне я чуть подзадержалась. Жутких воплей слышно не было, и я поднялась в оружейную. Бросив плащ с золотом в угол, прикинула свободное место. Если пластинчатые доспехи сложить в дальнем от двери углу, а кольчуги сразу развесить, то оружие можно будет разложить по типам прямо в главном коридоре комнаты. Будет относительный порядок. Ну, во всяком случае, лучше, чем если свалить все в одном месте.
– Куда, лейтенант? – спросил зашедший солдат наместника.
– Кольчуги вешай сразу, на свободные места.
И началось. Я вертелась как белка в колесе, принимая, показывая, перекладывая и исправляя, потом поток экипировки иссяк, но я продолжала наводить порядок. За этим делом меня и застали аристократы.
– Долго ты еще, Тандела?
– Да чуток осталось! Оружие разложу, и всё!
– Заканчивай и поднимайся в кабинет, мы ждем.
– Хорошо, я быстро! Граф, стойте, совсем забыла! Вот, это с рыцарей сняли. Золото в основном.
– Увесистый! На прогулку, а не на войну собирались, похоже, – улыбнулся Олок.
– Ну, теперь уже войн у них не предвидится! – хохотнул герцог.
Раскидав оружие по кучам и заперев оружейную, я поднялась наверх. Граф с герцогом уже основательно пригубили очередной кувшин и при виде меня расплылись в пьяных улыбках:
– Тандела! – протянули они почти одновременно, не глядя мне в глаза.
Герцог отодвинул стул рядом с собой:
– Садись сюда, красавица!
– Шутите, Дарон? – улыбнулась я.
– В каждой шутке есть доля шутки, дорогая! – он налил вина мне в стакан. – Сыр, хлеб? Мясо?
– Мяса, и побольше. Надо понимать, чем более смешная шутка, тем меньше правды?
– Не всегда! Иногда над правдой смеются больше, чем над самой шуткой!
– О! Я и не знала!
– Ты еще слишком юна, девочка моя! Ну-ка, посмотри на меня! – он неожиданно взял меня за подбородок и пристально, неожиданно трезвым взглядом посмотрел в глаза. Потом отпустил, хлебнул вина и добавил раздосадованно: – Волосы больше не брей, женщина не должна ходить лысой, даже в армии. Иллюзию со зрачков тоже убери. Граф, вы не слышали указ императора двухнедельной давности?
– Нет, откуда? Мы тут в изоляции да-а-авно сидим.
– Император отменил преследование бессмертных, теперь любое существо, независимо от расы, пола и степени владения магией, родившееся в Алисоне, имеет перед законом одинаковые права.
Граф улыбнулся:
– Надо же, всего-то три сотни лет понадобилось, чтобы сообразить, что не в цвете волос дело.
– Надо сказать, император так не считает. Он думает, что и в цвете тоже дело есть. Но за эти столетия эрольды стали настолько редко встречаться, что нет смысла их травить. Граф Болут убедил его, что небольшое число торговцев, путешественников, да и
