просто алисонцев, в крови которых есть кровь древних рас, только разнообразит и улучшит Империю.
– Да уж. Император на редкость твердолобый у нас. Демоны только и помнят, когда какой-то эрольд пустил стрелу, пролетевшую рядом с его задницей, этого парня схватили и казнили, как и его родственников. Так с тех самых пор повелось: чуть выше среднего роста – укоротить на голову, чуть ниже – посадить в тюрьму, волосы не стандартной окраски – или брейся, или суй голову в петлю. Ну, а если научился читать заклинания и не получил на это разрешения в Ордене Магов… Топись, а то эти самые маги и завалят.
– Заметь, ты говоришь про время, когда Империя стала самым сильным государством в регионе, времени, которое не может считаться плохим!
– Мой герцог, не рассказывайте мне про могущество Алисона. Оно и тысячу лет назад опиралось на мощь белых наронтов, и сейчас держится на ней. Пока император держит их в узде и число наронтов растет, мощь Империи – вместе с ними. А уничтожение древних рас на территории Империи никак не сказалось, разве что последние существа, действительно владевшие магией, были убиты.
– Наронты владеют боевой магией!
– Их магия – магия другого мира. Исол говорил, она зиждется на управлении эмоциями и неисчерпаемой темной энергии. А магия нашего мира имеет в основе управление чувствами, стихиями и практически всегда используемая магическая энергия – внутренняя энергия мага, запасенная заранее или взятая непосредственно в момент произнесения заклинания. Да, волшебники и самые могущественные маги умеют пользоваться стихийными энергиями и управлять непосредственно стихиями, боги и полубоги пользуются так называемой маной, энергией молитв, обращенных к ним, Разрушители, равно как и духи, пользуются энергией собственных стихий, но их единицы.
Граф замолк, а мы все смотрели на него, раскрыв рот. Дарон отставил стакан с вином и заявил:
– Вы не перестаете меня удивлять. Практически сразу, приехав, я занес троих – Исола, Танделу и Соура в список подозрительных личностей. Самым подозрительным был тогда Соур – ну вылитый румиец. Исол – колдун, мои маги сразу его принялись обсуждать. Тандела шла третьей – ну слишком уж здоровая для женщины, да еще и лысая. Единственный, кто у меня был без особых подозрений – это ты. Нормальный аристократ, побитый жизнью. И что же мы имеем в итоге? Как оказалось, в реальности все наоборот: Соур – практически безобидный по сравнению с остальными командир стражи. Исол полностью оправдывает ожидания. Колдун, очень сильный и полезный. Тандела оказывается эрольдкой – ничем иным такое феноменальное обращение с луком и полное отсутствие волос не объяснить. И тут меня удивляешь ты. Стреляешь из лука лучше Танделы. Рассуждаешь о магии больше Исола. Тандела – кровная сестра. Не видел, как ты обращаешься с мечом, но судя по всему, не из последних в замке. Так кто же ты? Эрольд, колдун или румиец?
– Не смешно! Я – обычный пьяный аристократ, которого потянуло на беседу о магии, знаний о которой нахватался у своего колдуна.
– Ну-ну. Будем считать, отскочил, – улыбнулся див Пимобат. – Отца твоего я знаю. Он эрольдом быть не мог. А вот мать? Она не была представлена мне.
– Она умерла при родах.
– Соболезную.
– Да ладно уже.
За пьяным бредом, что несли Олок с Дароном, обсуждающие за столом темы, за которые можно влегкую попасть за решетку раз и навсегда, я внезапно осознала: я, духи и демоны меня раздери, могу больше не прятаться! Можно снять заклятие со зрачков и вернуть им родной цвет. Можно отпустить волосы. Можно пользоваться магией! Да! Магия!
От избытка чувств и нетерпения я аж привстала, увидела Соура, входящего в замок, и закричала:
– Соур, поднимайся, только тебя и ждем!
– Долго он, – заметил Олок.
– Ничего! Доставай карту, подумаем, как окончательно див Сафа отшлепаем!
Глава 17. Соур
Кольчуга кольчугой, а заставлять аристократов ждать не хотелось, поэтому я вошел в кабинет как есть – в полной экипировке. Герцог посмотрел на меня и сообщил пьяным голосом графу:
– Дак он в железе! Вот и тащится еле!
– Вижу! – не менее пьяно ответил Олок и грохнул кружкой по столу, на котором уже разложили карту.
Оба они уставились на пятно от вина, расползающееся по карте, а я воспользовался моментом, уселся и, завладев
