оставаться теми, кто мы есть.
— То есть после потери девственности? — уточнила, не совсем понимая загадочную фразу старухи.
— После инициации, — упрямо повторила женщина. — Впрочем, обычно это происходит одновременно. За долгие века по пальцам руки можно сосчитать тех отчаянных, которым пришло в голову отдать саэру чистоту в надежде на его сострадание. И только одной действительно удалось задуманное. Вам, сирра Кателлина.
— А остальные? — во рту пересохло от внезапного осознания того, сколь необычен и безнадежен был безумный поступок Кэти.
— Остальным не так повезло с мужчинами, — собеседница даже не пыталась скрыть насмешки. — Вы единственная выжившая. И единственная среди воспитанниц обители, кто… не слышал об этой истории. — От темного немигающего взгляда стало не по себе. — А еще — об инициации, о том, что наставницами могут быть только наиды. — Многозначительное молчание и «контрольный выстрел»: — Полагаю, список «неожиданных провалов в образовании» этим не заканчивается.
С каждой новой фразой все очевиднее становилось, насколько беспочвенны мои отчаянные надежды на выживание в чужом мире. Первый же серьезный разговор с проницательным собеседником — и я мгновенно прокололась. Кариффа — не Мори, и даже не Альфииса. Казалось, она видит меня насквозь, со всеми тайнами, страхами, маленькими хитростями и упованиями.
— Прискорбно, — тяжело каркнула старуха.
Закрыла глаза, готовясь… К чему? Сама не знала. Но точно — к самому худшему. Тем удивительнее было услышать:
— Прискорбно, что экспериментальное снадобье Циольфа нанесло гораздо больший ущерб, чем предполагалось. Вы потеряли простейшие основополагающие знания. О людях, традициях и, если боги были так неблагосклонны, даже о мире. Я не целитель, чтобы ставить диагноз, но, ручаюсь, после проведения дополнительного освидетельствования мэтр Гарард обязательно все подтвердит.
Не веря своим ушам, в немом изумлении слушала Кариффу. Еще минуту назад я была абсолютно убеждена: женщина поняла, причем сразу, что причина отсутствия у меня элементарных навыков вовсе не в воздействии какого-то сомнительного зелья. Но ее странные слова… Словно старуха пыталась подсказать, помочь, указать верный выход. Подобное поведение не поддавалось разумному объяснению, было абсолютно непонятно и невольно заставляло напрягаться, нервничать все больше.
— Не сомневаюсь, что лечение, назначенное мэтром Гарардом, быстро вернет утраченное здоровье. А я позабочусь об обучении, о приобретении необходимых знаний и умений. Вы должны быть полностью готовы к возвращению господина.
Из всего сказанного тут же вычленила главное.
— Саэр куда-то… отбыл? — хотела сказать привычное «уехал», но вспомнила о портале и решила употребить другое, более нейтральное слово. Кто их здесь знает.
— Сиятельный саэр Савард Крэаз — советник его императорского величества. Естественно, он проводит во дворце гораздо больше времени, чем в собственном доме. Повелитель дал позволение отлучиться лишь на помолвку и отбор, поэтому господин покинул нас еще вчера до полуночи.
Чопорно-сдержанный ответ в очередной раз подтвердил то, что и так было понятно. Каждый новый вопрос — очередная ошибка в ряду великого множества тех, что я, не имея ни малейшего представления об этом мире, ежеминутно совершала.
— Что-то еще интересует?
Женщина сидела ровно, смотрела невозмутимо, подчеркнуто любезно. Но под внешней сдержанностью и напускной предупредительностью тлело едва заметное, но совершенно откровенное ехидство.
— Вы, сирра Кариффа, — не стала лукавить. Чего уж теперь.
— Наставница, — последовало незамедлительно, словно именно этих слов и ждали. — До конца обучения меня следует называть «наставница Кариффа» или просто «наставница». «Сирра» в данном случае абсолютно неуместно. Все так, как принято в обители, — очередная легкая глумливая нотка, мелькнув, затерялась в хитросплетении нарочито вежливых фраз.
— Так кто же вы, наставница?
Мне надоели ее игры. Они затягивали, запутывали, ошеломляли отсутствием логики и четких, ясных мотивов. Я не могла пока ни просчитать, ни даже просто понять Кариффу. Это было неприятно, отталкивало и смущало, как все иррациональное, таинственное.
— Наида сиятельного саэра Игерда Крэаза, отца Саварда.
Ответ даже не поразил — потряс до глубины души.
Смотрела, мягко говоря, на очень и очень немолодую женщину (а откровенно выражаясь — древнюю старуху) и не могла уложить в сознании услышанное. Младший Крэаз выглядит лет на тридцать, тридцать с небольшим от силы. Кариффе — не меньше
