Вопросы, вопросы, вопросы…
В любом случае, я подобное вряд ли выдержу. Да еще с внешними данными Кателллины. Быстрее ноги протяну.
Вздохнула, улыбнулась ласково и ободряюще.
— Просто покорми меня, Нида.
Жмурясь от удовольствия, неспешно смаковала отвоеванный в тяжелом позиционном бою завтрак. Каждое блюдо этим утром казалось необыкновенно изысканным. Всякий кусочек — вкуснейшим лакомством. Да и вообще с окружающего мира словно спала мутная пелена. Он буквально расцвел. Краски стали сочнее, тени — гуще, звуки — четче, а запахи воспринимались намного острее. Как будто я вернулась в благословенную пору детства. Ту самую, когда трава казалась зеленее, а солнце светило ярче.
Ненормально все это. Необычно, необъяснимо, а потому подозрительно.
Вдруг на меня близость с саэром влияет так же, как и на нар, которых господа «берут к себе на ложе», выражаясь словами мэтра Циольфа? Я ведь неполноценная сирра. Стану сначала неадекватно-веселой дурочкой, а потом превращусь в унылую тень, одержимую Савардом.
На всякий случай настороженно прислушалась к себе. Слава всем местным богам! Никакого раздвоения личности и болезненной эйфории нет и в помине. Ум светлый. Состояние удовлетворенно-спокойное. Нездоровая тяга к сиятельному отсутствует. Наоборот, даже радует то, что он дезертировал с поля боя. Хоть успею разобраться в том, что случилось, сообразить, что же все-таки между нами произошло. А главное, смогу выработать тактику поведения с «господином», чтоб ему икалось каждый раз, как услышит это обращение!
События вчерашней ночи безумным экспрессом проносились перед глазами, опаляя то огнем, то холодом. От воспоминаний о том, как я реагировала на ласки Саварда, что делала, стало жарко. И стыдно. И… Нет, вот противно как раз не было. Как ни удивительно.
Сгинуло, кануло в небытие нездоровое блаженное воодушевление, спровоцированное стимулятором марки «мэтр Гарард гарантирует». Искусственная страсть развеялась, как утренний туман над водой. Душа, не одурманенная никаким сомнительным зельем, не испытывала ни малейшего восторга в отношении Крэаза. Но тело помнило пережитое блаженство. Сердце начинало биться чаще, а кожа плавиться, когда в сознании всплывали «горячие» моменты, складываясь в единый сладостный пазл.
Несомненно, влечение оказалось наведенным, чувства — неестественными, поддельными. Но вот все ли? Не добавила ли я к ним хоть немного собственных переживаний? Эмоций истинной Кати Уваровой — зрелой женщины, которая не могла не оценить красивого, сексуального мужчину «ее типа»? В моей жизни и до Артема существовали увлечения. Было с чем сравнивать. Если бы на Земле после ночи, полной страстного секса, я проснулась рядом с таким вот «сиятельным», как поступила бы?
Мурлыкнула, потерлась спинкой и оставила подарок судьбы себе. Ну, хотя бы на время.
Сейчас, конечно, все по-другому. Нас слишком многое разделяло, делая невозможным даже простой сиюминутный интерес. Мое попаданство, полная неизвестность впереди, уготованная роль покорной рабыни-наиды. Его саэрство, титул господина, властного над жизнью и смертью своей «постельной принадлежности», Фиса-невеста. Но главное, что стояло между нами, — первая жуткая ночь, которая в памяти так и осталась насилием.
Здравомыслящая, «взрослая девочка», я знала: существуют минуты, когда мужчине очень трудно остановиться. А с учетом того, что он оказался мертвецки пьян и переполнен силой — практически невозможно. Савард — такой же невольный заложник роковых обстоятельств, как я. Жертва проклятия, которое свело в самый неподходящий момент двух совершенно разных по характеру и воспитанию людей.
Если абстрагироваться от ситуации, что мы получим?
Высокородная сирра, пусть дальняя, но все-таки родственница главы рода, приходит ночью в спальню к неженатому саэру, что само по себе невероятно. Не просто добровольно соглашается расстаться с девственностью, а настаивает на таком исходе — это уже вообще ни в какие рамки не укладывается. Мужик полон подозрений. Однако сирра бросается ему на шею, первой целует, и он, безнадежно пьяный, буквально под завязку накачанный рвущейся на свободу силой, не выдерживает и пускается во все тяжкие, отложив вопросы на потом.
Девушка позволяет раздеть себя, уложить в постель. Далее следуют объятия, ласки — вспомнила нашу с Савардом ночь — да наверняка не обошлось без полного набора. И вот в самый последний миг, когда сиятельный уже готов, в полном смысле этого слова, погрузиться в сладостные ощущения, дама начинает дергаться. Причем молча.
Сообразил ли он, что сирра решила вдруг отказаться от того, на чем до этого сама же упорно настаивала? Или в порыве страсти не принял всерьез сопротивление, расценив как фальшивую постельную игру морально распущенной девицы?
А может, все осознал, пришел в ярость от такого коварства и наказал. Жестоко, грубо. Чего еще ждать от неадекватного
