мужика, опьяненного вином, страстью и силой? Нежности, трепетности, покорного согласия? Что-то мне подсказывает — саэрам это вообще несвойственно, а Крэазу, с учетом его положения, особенно. Тем более что условия вовсе не располагали к осмысленному восприятию действительности.
Так что я все понимала. Но ужас той ночи не забылся. И сиятельному, если он захочет наладить со мной отношения, придется очень постараться, чтобы она если не стерлась, то хотя бы поблекла в моей памяти.
Тряхнула головой, решительно отгоняя роящиеся вокруг видения. Воспоминания о первой ночи. И о второй. Будет еще время подумать и о «господине», и о наших с ним отношениях. Гораздо важнее сейчас разобраться в том, что же все-таки происходит.
По тому, как служанки реагировали на мой ранний подъем, необъяснимую бодрость и отменный аппетит, стало ясно — порядочной наиде полагается не прыгать резвой козочкой, а пластом лежать в кровати, страдая, мучаясь, отказываясь от пищи.
Почему?
Такое обычно происходит каждый раз или только после инициации?
И в чем причина того, что я, вопреки ожиданиям, бодра, свежа, как майская роза, и голодна, как стая волков?
Лилу с Нидой спрашивать абсолютно бесполезно. Что могут знать эти девчонки о нуждах и поведении наиды, о том, что получает или отдает она в постели с господином? Ровным счетом ничего. Я давно уже поняла: личная жизнь саэров для простых наров я нар — табу. Даже слуги, хоть и живут бок о бок с хозяевами, знают только то, во что их сочли нужным посвятить. В остальном — словно глаза кто отводит, никакой достоверной информации: одни слухи, сплетни да домыслы.
Кто же остался?
Савард? Он последний, к кому мне в голову придет подступаться с подобными вопросами.
Гарард? Не факт, что знает. Да и раскрываться перед этой «темной лошадкой», демонстрировать, что не разбираюсь в самых элементарных вещах, отчаянно не хотелось.
Кариффа? Как ни крути, а она самая подходящая кандидатура. Да что там, в сложившихся обстоятельствах — единственная. Но до сих пор за ней не наблюдалось желания делиться информацией. Захочет ли старуха откровенничать?
Упрямо сжала зубы. Надо, чтобы захотела. У меня нет другого выхода. Кариффа давно ведь поняла, что с новой наидой саэра Крэаза что-то не так. Но не сдала. Значит, ей что-то нужно. Соображу что, можно будет торговаться.
— Девушки, а где наставница? Обычно она приходит утром вместе с вами. Почему же ее до сих пор нет?
Зря обратилась к обеим одновременно. Быстрые, торопливые ответы посыпались горохом сразу с двух сторон.
— Сирра Кариффа покинула дом еще вчера вечером.
— Вы не думайте, ей господин дал позволение отлучиться.
— Она сказала… мы все полагали, что утром никто из нас не понадобится…
— И днем, и вечером…
— Вы так быстро пришли в себя, госпожа.
— Невероятно быстро.
Вскинула руку, останавливая разошедшихся, перебивающих друг друга служанок.
— Я правильно поняла, Кариффы не будет весь день?
Девушки переглянулись и синхронно пожали плечами. Ясно. Что ж, буду ждать.
Но долго дожидаться не пришлось. Старуха появилась сразу после завтрака. Молча окинула меня цепким взглядом. Легким движением головы отослала прочь служанок. И расположилась в кресле напротив, не торопясь, впрочем, начинать беседу. Что ж, мы люди не гордые, когда для дела необходимо.
— По-моему нам пора кое-что обсудить, наставница.
— Вам не хватает времени, отведенного на уроки, сирра Кателлина? — И глаза такие спокойные. Лишь на самом дне плещется ехидство. — Разве мы мало беседуем?
— Много, — соглашаюсь. — Да все не о том.
— Что же вы хотите от меня услышать?
Хороший вопрос. Правильный. Прямой. И ответ будет такой же.
— Чем мы можем быть друг другу полезны.
— Считаете, что сумеете стать мне полезной? — холодное недоумение в голосе заставляет усомниться в собственных выводах.
Спокойно. Рискнула, сделала первый шаг — надо идти до конца. Другого пути все равно нет.
