поверхности стен, гулким эхом раздавались в напряженном молчании залов.
Я торопилась, то и дело сбиваясь на бег. Белый мрамор колонн, роскошь цветной майолики, дивные украшения из золота и драгоценных камней — ничто сегодня не задерживало взгляда, не привлекало внимания. Все помыслы, желания, стремления находились там, куда меня влекло с безудержной силой, — в средоточии древнего храма, святилище Великой.
Мелькнула каменная резьба высокой арки перехода. Каблуки бесстрашно простучали по сотворенному из прозрачного камня Мосту Слез — тонкой ниточке над бездной, такой пугающей раньше. Затаив дыхание, ступила в святая святых и в ужасе замерла, наткнувшись на хмурые взгляды. Негодующие, взыскующие, гневные. Ни одного спокойного или безразличного лика! Что же произошло, Великая?!
Предчувствуя беду, в отчаянии бросилась к ногам богини, простерлась ниц, не решаясь поднять глаза на нечеловечески прекрасное лицо. Но это не спасло. Чудовищная тяжесть обрушилась сверху, прижимая к полу, не давая вздохнуть. Хватая ртом воздух, заходясь в беззвучном крике, я корчилась в бесконечной агонии. Казалось, еще минута, и суть моя исчезнет, растворится, перестанет быть. И в тот момент, когда угас последний луч надежды, что-то большое и сильное вдруг бережно подхватило, окутало со всех сторон, укачивая, согревая теплом и нежностью.
— Тише, девочка, тише. Это просто сон, всего лишь сон. Не бойся, я рядом. Я всегда буду рядом, сладкая.
Настойчивый шепот разбил беспросветное безмолвие, прогнал отчаяние, подарив покой. И я со стоном облегчения мягко скатилась в ласковую темноту забытья…
Легкие шаги, приглушенное шуршание, шелест раздвигаемых гардин.
Лила или Нида?
— Доброе утро, госпожа.
Лила.
Улыбнулась, не раскрывая глаз. Ночная нега еще дурманила разум, опутывала тело, не торопясь отпускать из своих объятий навстречу новому дню. Было дремотно, безмятежно и лениво.
— Пора вставать, сирра Кателлина. У нас совсем мало времени.
Чуть приоткрыла сонные глаза, вопросительно глядя на служанку.
Следующая фраза в одно мгновение разрушила недолговечную идиллию, полностью уничтожив благостное умиротворение.
— Господин пожелал сегодня завтракать вместе с вами, сирра Кателлина.
Подскочила на кровати, ошеломленно таращась на испуганную моим порывом девушку. Она даже отпрянула, ойкнув и едва не выронив из рук какой-то бокал.
— Сиятельный саэр вернулся? Когда?
— Я не уверена, сирра Кателлина, кажется, после полуночи. А вы разве не знаете? — настороженность в широко распахнутых светлых глазах сменилась любопытством. — Ведь господин почти сразу же прошел сюда и покинул покои наиды только на рассвете. Он провел с вами… у вас… почти всю ночь.
Храм. Святилище. Гнев богини. Боль, скрутившая тело, — мучительная, нескончаемая, безысходная. И голос. Еле слышный, но такой уверенный. Не дающий потерять себя, упасть в бездну, из которой нет возврата.
«Не бойся, я рядом. Я всегда буду рядом, сладкая».
Значит, не приснилось.
— Что ж, давай собираться, Лила, — вздохнув, встала с кровати. — Сирра Кариффа уже здесь?
— Ждет в гостиной, госпожа.
— Зови, — распорядилась, старательно игнорируя протянутое служанкой питье.
С меня хватит. Больше никаких подозрительных снадобий.
— Ваше лекарство, сирра Кателлина, — робко напомнили мне, поняв, что бокал никто брать не собирается.
— Позже, — постаралась смягчить отказ улыбкой. В конце концов, девушка просто выполняет, что поручено.
— Но мэтр Гарард велел сразу же, как проснетесь… — служанка топталась на месте, явно не зная, что предпринять дальше.
Я ее прекрасно понимала. С одной стороны — четкое распоряжение главного целителя, которое нельзя игнорировать. С другой — блажь хозяйки, так некстати вздумавшей покапризничать.
— Поставь на стол, Лила, и иди готовь все для омовения. Сама прослежу, чтобы сирра все сделала, как надо.
