чехле висел такой же. Потом появились фигурки в хорошо знакомых кухлянках.
– Рабов, что ли, предлагает? – произнёс кто-то, прошагавший мимо с длинным бревном на спине, бросив мельком взгляд на художества старика.
А тот, изобразив пять фигурок, показал на нож и сделал движение, словно берёт. Затем показал на рисунок, но на этот раз отталкивал от себя.
– И зачем нам лишние люди?
Старик, поняв по интонации, что князю его предложение не по нраву, заволновался, что-то заговорил торопливо. Потом быстро дорисовал ещё столько же. Десять… Брячислав хотел уже было уйти, как вспомнил об Анкане. Она вроде как уже что-то пыталась говорить? Повернулся к одному из отроков, стоящему неподалёку:
– Славову жёнку покличь.
Парнишка умчался. Вскоре та появилась, спеша к грозному владыке великанов. Поклонилась, как это делали остальные. Старик, увидев женщину, расцвёл, вновь забормотал на своём наречии. Ткнул в неё пальцем, потом в рисунок и опять указал на нож. Славянин сообразил:
– Он что, женщин предлагает на ножи менять?
Иннуитка кивнула. Потом, послушав немного, выразила мысль:
– Менять. Десять – один нож. Железный. Хочет. Много хочет.
Князь усмехнулся – ушлый народец! Девок у них сейчас переизбыток. Мужиков-то… того… Что такое железо – в деле видели. Сообразили, что раз чужаки-пришельцы – одни воины, ласки им хочется. Вот и желают одновременно и от лишних девок избавиться, и инструмент получить хороший. Насчёт оружия старик не заикался даже.
– Скажи ему – согласны мы. Пусть везёт. Но скоро. Мы через пять дён уходим отсюда. Они одни остаются.
Анкана кивнула, что поняла. Быстро произнесла фразу. Старик взволновался, переспросил, молодая женщина повторила. Тот снова забулькал, затараторил. Она перевела:
– Далеко. Мало привезут. Не успеют.
– Пусть везут сколько успеют. Коли будут на тебя похожи, всех заберём. – Улыбнулся ей, погладил своей ручищей по голове. Та расцвела – старший похвалил! – Лети, пичужка. – Ласково подтолкнул к кухне.
Она убежала. Старик быстро свернул свою шкурку, поклонился, заторопился к лодочке. В два взмаха выгнал её чуть ли не на середину бухты, затем налёг что было сил. Несколько мгновений – уже в море. Дозорные машут – уходит гость.
А что такого? Девчонки у них ладные. Гостомысл правильно сказал – из Арконы много девиц не привезут. Родовичи неведомо куда не отпустят. С поселенцами кто приедет – так либо замужние, либо дети ещё. Может, двадцать, может, тридцать будет невест. Вряд ли больше. А у него – двести с лишком человек! Блуда не будет, нет такого на славянской земле. Но тяжело холостякам на чужое счастье смотреть. Вон, Славова супруга когда по двору идёт, так все взгляды в неё утыкаются. Чего греха таить, и сам, бывало, завидовал юноше. Теперь вот Гостомысл… Гречанка хороша! На диво красива. Ладу младшего брата старший хорошо знал. Один из арконских купчин её папаша. На торжище у него пять лавок. Ткани, мёды, кузнечные поделки. Богатый купец. Только нутро у него гнилое. Нахватался у пришлых людей всякого. Воротил нос от братьев в сторону. Просил Гостомысл честь по чести в супруги красу Дубравушку. Да отказал отец. Сказал, мол, ты воин. Голову сложишь, а кто мне помогать в торговле будет? Да и дочку вдовой оставлять не хочу. Вот приходи через год, глянем, кто ты есть. Тогда и порешим, быть свадебке или нет… А весной братья в поход пошли… Эх, может, и повезёт, сможет взять за себя девку брат. Ну, коли не получится – один не останется… Сейчас главное – на новых землях устроиться. Перезимовать да город поставить. И ещё – сколько народу жрецы пришлют. Хорошо бы сотни две-три. Не менее. И умельцев бы – кузнецов, рудознатцев…
Блестя на солнышке свежепросмоленными бортами, ромейские каторги закачались на воде, и Брячислав удовлетворённо посмотрел на них. Узкие корабли. По морю на таких ходить – жизнью рисковать каждый миг. Хорошо, один из бывших пленников подсказал: связать оба корабля длинными брусьями. Словно два корпуса сделать. Кроме того, на тех брусьях можно палубу настелить да поставить там мачты большие, помещение для команды и пассажиров устроить. Видел тот человек такие корабли о двух корпусах в проклятом богами Константинополе-Царьграде. А в сами каторги грузы сложить да застелить досками наглухо. Палубу сделать. Пусть на скорую руку, зато вода внутрь попадать не будет. Потому и доски пилили, старались. И конопатили по новой, и смолили на совесть. Те, кого Гостомысл из рабства освободил, вроде добрые люди. Слушаются, как и дружинники. И работники умелые. Так что повезло с ними. Хорошее приобретение для нового поселения. Дальше посмотрим, что будет. Свои же лодьи тоже успели проверить. Каждый шовчик, каждый паз едва ли не на коленях выползали. Мачты, основные и запасную, также. Каждый парус на зуб попробовали. Так что ещё два дня – и в путь…
