Так, в хлопотах и работах, вторая зима пролетела, снег стаял, да его почти и не было в этом году. Заложили двулодник, и к началу разноцвета уже тот на водах озёрных качался, пробные плавания совершал. Громадина! Но парусу и рулю послушный на диво и на волне устойчивый! А вместимостью – как три набойные лодьи сразу! Порадовались, опять же! Он теперь во главе флота славянского пойдёт домой. Поведёт лодьи в славянские земли, назад грузы нужные повезёт… Собирали князья людей, чтобы домой отправить за новыми поселенцами, снаряжали корабли по новой. Зимовку те перенесли хорошо, да и то сказать – тёплая была необыкновенно, быстро прошла. И поля новые успели распахать, вчетверо больше прежних! И посеять так же. Когда меднолобые назад к озерам придут, уже поднимется море пшеничное и ржаное. Правда, переживают князья, что вновь воевать придётся. Но надеются на лучшее – пленников отпустили восвояси? Отпустили! Толмач у них теперь имеется, чтобы речи вести, – Кими-гуронка. Она уже бойко на славянском языке разговаривает. Нравом добра, улыбчива – всем по сердцу пришлась.
Скотина приплод дала обильный – жеребята, бычки да коровки, овцы ягнятся, птица домашняя плодится сказочно, да то, что здесь нашли, – туры дикие подрастают, уже не дичатся, к человеку привыкли. Слушаются. Чуд лесной щипаться перестал. Только фырчит недовольно, когда к нему в загон входят, зато зерно трескает, лишь шум стоит! Один бычок за Славом, как собачка, бегает, послушен на диво. Вымахал уже здоровый, а к славянину прикипел! Тот ради шутки сбрую придумал, оседлал чудовище здоровое и как на лошади на нём разъезжает. Брячислав увидел – долго подбородок чесал задумчиво. Знать, опять что-то замыслил…
Огороды зеленеют, поля колосом наливаются. Тур явился. Значит, и меднолобые тоже прикочевали. Ждали долго – оружные вновь ходили. Но тихо на этот раз. Воевать не стали. Снова радость и надежда на лучшее. Ещё ушёл караван в земли родные с подарками невиданными, Храбр его повёл, вновь оставил молодую супругу тосковать одну. Ну не тащить же её через моря с пузиком! Кими цветёт, тоже со дня на день родит. Брячислав ходит довольный, в усы улыбается.
Так и грозник прошёл. Озимые опять поспели рано. Собрали урожай ещё больше прежнего. Ну, да тут и поля больше гораздо, чем в первый раз, распахали, да и земля, похоже, к злаку новому привыкла. Волос турий по лесу люди собирают, промывают и расчёсывают – будет чем зимой жёнам славянским заниматься… Грибы, ягоды собирают, рыбу в озере ловят, вялят и солят. Благо до океана пробежаться, воду морскую выпарить нетрудно… Так и в этот раз послали лодью на добычу, ждут, когда вернётся. Рудники работают. Новые места уже разведали. Эх, людей бы побольше, вздыхают князья… Словом, мир и покойствие, словно Ирий с небес на землю сошёл. Даже не по себе как-то. Словно чует князь Брячислав, что если где-то на свете так хорошо, то в другом – напротив, нечто страшное надвигается.
И словно в воду смотрел Вещий, как его уже за глаза называть начали, в отличие от брата – к тому прозвище Ухватистый прилипло. За то, что всякое дело в руках его словно горит… Пришли вести с первыми с рудников северных. Явились лодьи с грузом, а на них – посол. Старый знакомец. Старик оленевод с Зелёной земли. А поскольку теперь у славян переводчиков шесть десятков народу, то и переговоры куда легче прошли. Тот прибыл с предложением: хотят иннуиты торговать с народом добрых чучунаа, гигантов стальных. Предлагают зуб рыбий драгоценный, меха зверя морского, плёнку непромокаемую из кишок того же зверя, девок молодых и слёзы Солнца. Про последнее, правда, сначала не поняли, потом уже, когда иннуит на стол груду самородков золотых высыпал, сообразили, о чём речь. Взамен просит старик наконечники для стрел, ножи, топоры, котлы да верёвки из шерсти тура лесного. Ибо те намного прочнее и легче кожаных. Вся рухлядь, естественно, из стали. Готов платить чем угодно, но нужно много, поскольку дедок не только от лица оленеводов-иннуитов приехал, но и как представитель народа соседнего, что живёт через пролив малый, который зимой замерзает, на другом материке. И народ тот прозывается луораветланы[37] , и довольно велик для тех мест. Не одну тысячу воинов насчитывает.
До того как чучунаа пришли, иннуитов тоже много было, только поубавили. Луораны, как сразу их сократили, на такое дело посмотрели, с шаманами посоветовались на большом сходе и порешили войны не начинать. Особливо когда с ножами познакомились. Зато, поскольку головы у них не только горячие, но и умные, задумали себе новые пастбища отвоевать для своих оленей. А поскольку большими ножами, как у чучунаа, пользоваться не получилось за неимением, то постановили переоснастить более привычное оружие – луки со стрелами да копья. Ну а топоры и котлы – для хозяйства. Князья со жрецами долго совещались, взвешивали все за и против, потом всё же решились: секрета стали всё равно не вызнать этим новоявленым луораветланам.
Так что порадовали старика доброй вестью. Отобрали товары нужные, всё славянам требуется, что дедушка привёз, и девок попросили побольше. Но только самых страшных, каких найдут у себя в племени. Дали ему образцы товаров, что готовы на торговлю выставить, отправили обратно со следующим караваном, за рудой идущим. Оттуда старик сам доберётся. Тот долго благодарил и обещал по первому снегу явиться за добром. Благо цены согласовали сразу, чтобы потом шума да ссор не было. Уехал иннуит, а народ затылки чешет – это что за ещё одна земля такая объявилась?! Чей мир? Кому принадлежит? Решили получше разузнать, когда гости торговые приедут. А дружинники холостые, коих ещё больше полутора сотен насчитывается, радуются – скоро невесты прибудут! Уж больно иннуитки им по нраву пришлись: и добрые, и ласковые, и послушные, а главное – работящие. И личики у них
