– Знаешь, а ты ведь мне сразу понравился. Я как узнала про то, что к Верке новый шатун пришёл, так сразу решила на тебя взглянуть.
– Вот и хорошо, сейчас пойдём на Огненную гору.
– Не перебивай меня, пожалуйста. Когда ты ко мне в пещеру через портал прыгнул, я поняла, какой ты храбрый и рисковый. Я всегда таких любила. Ты смеёшься над этим, но мне твоё нападение радостно вспоминать.
– Давай я тебя понесу, а ты мне дорогой всё расскажешь?
– Подожди. И когда ты меня умывал у источника с живой водой, это тоже счастье. Только я тогда старалась всё скрывать. Для меня каждая минута, которую я провела с тобой, – это как счастливая жизнь. А так долго жить нельзя.
– Ещё как можно, пошли, ты мне должна помочь, я сам не смогу попросить Огненную птицу слиться с тобой. А потом я тебя выслушаю, честное слово, сяду рядом и стану слушать всё, что ты мне расскажешь. А сейчас надо всего?навсего провести одну лечебную процедуру.
– Не буду я это делать. Извини. Красный птенец хоть и вырос крупным, но он ещё не готов. При слиянии с опустошённым человеком он может погибнуть или опять в искорку превратиться. А тебе нужна сильная Огненная птица, чтобы победить Каменного дракона.
– Мы опять соединимся с тобой магической пуповиной, я буду контролировать и тебя, и птенца. Никто не погибнет и не ослабнет.
– Что за дурацкое название, «пуповина»? – попыталась улыбнуться Анфиса. – У нас это называется «соединить пламя сердец».
– Хорошо, я соединюсь с тобой пламенем наших сердец, а ты сольешься с Огненной птицей.
– А ты не боишься? – Анфиса попыталась приподняться, но у неё не получилось.
– Я тебе доверяю настолько, что ничего не боюсь.
– И что же я тебя триста лет назад не встретила? Какую бы счастливую мы с тобой жизнь прожили! А сейчас только крохи.
– Вот давай сделаем так, чтобы этих крох стало побольше.
– Знаешь, с тобой я согласна на всё. Целуй меня и веди.
Я опять поцеловал её долго и нежно и в этот раз сам почувствовал и увидел, как между нами протягивается незримая связь, а когда огонь наших сердец слился, то внезапно ощутил, насколько слаба Анфиса. Жизнь в ней еле теплилась, как крошечный огонёк догорающей свечи, когда фитиль уже плавает в маленькой лужице воска, оставшейся на дне подсвечника. Вызвав Эолову арфу, осторожно приподнял лечебную колыбель и понёс на выход. Василиса сидела за столом, но, увидев нас, подошла и тоже пошла рядом. Не успел я вызвать портал Абсолютников, как баба Вера, окружённая золотистым сиянием, появилась на тропинке и бросила под ноги путеводный клубок.
В пещере Огневиков возле очага сидел бывший алкаш Лёша и подкладывал Огненному птенцу щепочки. Насколько я уже разобрался в тонкостях их волшебства, в этом и заключался непрерывный процесс ухода за Красным петухом, может, для этого они и держат столько слуг? Ладно, потом как?нибудь расспрошу. Баба Вера цыкнула на Лёшу, и он быстро куда?то ретировался, а вместо него из бокового ответвления пещеры выбежали две служанки. Они помогли опустить лечебную колыбель в очаг, Красный птенец, почуяв чужую магию, нахохлился.
– Ладныть. Пойду я. Нервов моих дамских не хватает, чтобы смотреть на энто непотребство, – сказала баба Вера и бросила путеводный клубок на пол пещеры.
– Кокон придется убрать, – прошептала Анфиса.
Василиса кивнула, и полупрозрачная лечебная колыбель легко растворилась в воздухе.
– Сашенька, сядь рядом и возьми меня за руку, – попросила Анфиса.
Я присел на край огромного каменного очага и выполнил её просьбу, а девушки?служанки подняли Красного птенца и поставили Анфисе на живот. Огненная птица после полёта в смерче выросла до размеров индейки – так благотворно сказался на ней пожар. Красный птенец повозился, пристраиваясь поудобнее, улёгся в позе «цыплёнок табака» и стал растекаться, обволакивая пламенем всё тело Анфисы. Огонь охватил голову и проглотил её шикарные локоны, подарив вместо них дикую причёску, состоящую из языков пламени. А когда Красный птенец дотянулся до меня, то я не отдёрнул руку – почему?то понял, что именно так и надо, даже не читая мысли из головы Анфисы и не слушая тихой речи, просто знал, что только так и следует поступить. Огонь охватил мне руку, я почувствовал жар, но не сильный – почти как в бане, когда тебя парят веником. А вот волосики на моей руке сгорали без следа, но
