— Не-а. Но ты меня потом сразу развяжи, а то мне так не нравится.
— Я развяжу тебя сразу, как только будет можно, а пока — потерпи.
— Ой, мамочка, это что?
— Алтарь с жертвенником.
— Разве я должна приносить жертву? Ты не говорила.
— Я должна. Прости… я обманывала тебя сегодня весь день. Не ты, а я буду сейчас проходить посвящение. В великие ведьмы. Но сначала мне нужно принести последнюю жертву адским силам, откупиться от них. Я тебе рассказывала про нее… только что.
— Мамочка, ты меня хочешь тут зарезать? Мамочка!.. Мама, не надо, я не хочу!
— Тихо, тихо! Вот так, ноги тоже надо связать. Ты не бойся, я все сделаю очень быстро, ты совсем ничего не почувствуешь. Ты пока лежи тихонечко, я только свечи зажгу.
— Мамочка, я не хочу! Давай лучше не надо быть великой ведьмой!
— Поздно. Если я сейчас откажусь, мы всего лишь погибнем обе.
— Тогда давай потом, через год или хотя бы через недельку…
— Нет. У каждой ведьмы такой случай бывает раз в жизни. Слышишь? Сегодня бьют сломанные часы на заброшенной церкви. Полночь. Через час обряд должен быть закончен, а он длинный.
— Мамочка, я же знаю, что ты хорошая! Зачем ты вообще согласилась на это?
— Я не знала, что они потребуют такой жертвы. Честное слово, я узнала об этом только вчера, когда было уже нельзя отступать. Прости меня… и… закрой глазки.
— Мамочка, подожди еще минутку! Давай пусть лучше они нас вместе убьют, я знаю, это будет не страшно, когда вместе.
— Нет. Путь надо пройти до конца. Но я отомщу за тебя. Они горько пожалеют, что назначили именно эту жертву.
— Значит, я сейчас умру, а ты станешь великой ведьмой, будешь ходить в белом платье и летать среди звезд?..
— Обещаю, что я никогда в жизни не надену белого платья, а гадкую тетку с бородавкой, когда она явится, я превращу в самую отвратительную жабу на свете. Я все сделаю, как ты хочешь, только закрой глаза, время уходит.
— Еще минуточку, ведь час такой длинный. Ты мою брошку с незабудками не выбрасывай и никому не отдавай. Там одна незабудка поворачивается на заклепочке, а под ней надпись: «Ne m'oublie pas». Это по-французски…
— Я знаю. Пора, доченька.
— Мама, а как же ты теперь будешь жить без доченьки?
— Они сказали, что я смогу родить другую.
— И эту другую дочку ты будешь любить так же, как меня?
— Наверное, нет. Я уже никого не смогу любить, как тебя.
— Это хорошо. А то вдруг понадобится принести еще какую-то жертву… А брошку не отдавай никому, даже новой девочке.
— Ладно. Я все сделаю, как ты сказала, только закрой же наконец глаза!
— Не могу, мама. Я не хочу смотреть, как ты станешь это делать, но они не закрываются.
КИРИЛЛ САВЕЛЬЕВ
Труп теряет голову
Святой старец Чэн, которого еще называли «почтительный к словесам», был изрядным пьяницей. Однажды, возвращаясь домой с дружеской пирушки, он миновал старое кладбище, что осталось еще со времен Цзе и Чжоу. То место пользовалось дурной славой в округе. Могилы давно рассыпались в прах, земля заросла диким тутовником, а по ночам, бывало, трупы иногда переговаривались между собой тонкими писклявыми голосами.
Чэн в юности был беспутным малым, но сподобился просветления в возрасте двадцати одного года, когда поскользнулся на
