и хитроумным шпионом, наделенным тайными амбициями и возвышенными стремлениями, – и готовым запятнать себя кровью ради их достижения.
Прюитт достал из сейфа маленький немецкий «маузер» – пистолет времен Второй мировой войны. Провел ладонью по рукоятке, представив ее в руке деда. Ему была известна история этого пистолета, выстрелившего в последний раз в заброшенном амбаре британского хутора.
Прюитт подошел к окну. Он всегда ухаживал за оружием и смазывал его в память о дедушке. А может быть, подумалось ему, он осуществлял этот ритуал из более практических соображений, зная, что однажды оружие может пригодиться…
В качестве последней части наследия.
Чтобы доказать, что правосудие неизбежно.
Подойдя к окну, Прюитт поднес пистолет к виску и нажал на спусковой крючок.
Глава 39
Беатриса Конлон облапила Такера на крыльце медвежьими объятьями, едва не выдавив из его легких весь воздух. Он только что подвез ее до дома после похорон Сэнди в Поплар-Гроув.
– Спасибо за все, – сказала она, разжав объятья, но продолжая держать его за плечи. – За мою девочку… за всех.
Уэйн кивнул, чувствуя, как зарделись щеки от непривычного внимания.
– Служба была красивой, – пробормотал он.
Он вернулся в эти горы, чтобы посетить сильно запоздавшие похороны Сэнди, хотя в конце поминки больше походили на вечеринку, чему Сэнди наверняка порадовалась бы.
– А где лимоны, Беа? – окликнула Нора из дома.
Подавшись назад, мать Сэнди во все горло проорала:
– В бумажном пакете возле холодильника, милочка! – и похлопала Такера по плечу. – Почему бы вам всем не смотаться отсюдова? Нора остается с ночлегом. Поучу ее стряпать енотовое рагу.
Должно быть, Такер поморщился.
– Да просто прикалываюсь, городской парниша, – гоготнула она. – Поедим пиццы, выпьем пива с девчатами, что придут нынче вечером.
– Тогда ладно, желаю приятного времяпрепровождения.
Беа по-прежнему цеплялась за его руку. Уэйн чувствовал дрожь ее пальцев. Женщина напускала на себя веселый вид, но боль ее не покинула. Она рада, что Нора остается.
Беа посмотрела поверх плеча Такера на его внедорожник. Джейн ждала на переднем сиденье с Кейном, отчасти забравшимся к ней на колени. Натан остался в Вашингтоне, под присмотром друзей – Джейн предпочла не тащить ребенка на похороны в самом сердце Аппалачских гор.
– У тебя славная деваха, – промолвила Беа. – Помни это. Не считай это само собой разумеющимся.
– Не тревожьтесь. Она мне не позволит.
– Тогда слушайся ее, – улыбнулась Беа – уже чуть искреннее.
– Есть, мэм.
– Береги себя… – она обняла его в последний раз, – … и своего здоровенного дюжего пса.
– Буду.
Поцеловав его в щеку, Беа подтолкнула Такера к машине. Пробираясь сквозь высокий бурьян, он услышал, как захлопнулась за ним сетчатая дверь и голос Беа окликнул Нору:
– Только не сахарную пудру, батюшки-светы! Тебя что, мама не учила, как правильно делать лимонад?
Ухмыльнувшись, Уэйн уселся за руль.
– Как держится Беа?
– По-моему, Нора влипла.
– Что ты…
– Не бери в голову. Это неважно. – Он задом вывел внедорожник с участка Конлон и повернул к Хантсвиллю.
Кейн перескочил на заднее сиденье и высунул голову из открытого пассажирского окна, чтобы надышаться уходящим днем, стуча хвостом по коже сиденья.
