– Чего молчишь? – снова заговорил дюжий. – Люди к тебе по делу пришли, а ты в немого играешь. Нехорошо…
– Нехорошо, – подтвердил другой комбинатовский.
На его лице играла ухмылка шулера, раздевающего до нитки беспомощную жертву.
– Не забывай, что часики тикают, а проценты идут.
Понятно, комбинатовские не только торговцы мясом, но ещё и ростовщики. А сейчас перед нами прямо таки картина маслом – «Явление коллекторов злостному неплательщику».
Афанасий высыпал на стол несколько кругляшей. Степаныч успел меня ввести в курс о курсах местных валют. Сумма была небольшая: хватит разве что на раз пообедать.
– Это всё, что у меня есть.
– Мало, – даже не посмотрев на деньги, заявил дюжий. – Даже на оплату процентов не хватит.
– Говорю же, это всё. Больше у меня ничего нет, – развёл руками Афанасий.
– Обалдеть. – Дюжий играл на публику. – По-моему, нас хотят кинуть. Ты представляешь, Дюша, – он обратился к одному из своих, – эта ветошь била себя пяткой в грудь, обещая, что вернёт всё в срок, а как пришло время расплачиваться – завиляла хвостом. У неё, понимаешь, денег нет! Законный вопрос: а кого это интересует? Если ты настоящий мужик – умри, но сдержи слово!
– Я могу умереть хоть сейчас, – заплетающимся языком произнёс Афанасий.
– Ты сначала должок верни, а потом делай с собой, что хочешь! Нас твой труп не интересует. Деньги гони.
– У меня нет, – раздельно, по слогам произнёс Афанасий.
– Ну, ты и скотина! – непритворно восхитился дюжий. – Я не собираюсь спрашивать, о чём думала дурья твоя башка, когда ты в долг брал.
– Я не для себя, – делал попытку оправдаться Афанасий. – Жена заболела, я лекарство искал, а оно дорогое.
– А оно не помогло. Знаю, знаю, – участливо закивал комбинатовский. – Но это твои проблемы.
– Дайте ещё немного времени. Я найду деньги, – взмолился должник.
Дюжий хмыкнул.
– Врёшь. Нет у тебя ничего, всё, что было, продал. А заработать – в жизни не заработаешь. Ладно, есть способ разрулить ситуацию.
– Какой? – с тайной надеждой спросил Афанасий.
Комбинатовский задумчиво потёр подбородок, а потом опустил руку на плечо девочки. Та страшно испугалась, превратившись в маленького беззащитного воробушка.
– Девку твою заберу.
– Но она же совсем ребёнок! – вскричал Афанасий.
– И что с того? Думаешь, не найдутся покупатели? – прошипел дюжий. – Ошибаешься. Только свистнем – толпа прибежит. Любителей такого товара – пруд пруди. В очередь встанут.
– Она моя дочь, – упрямо произнёс должник.
– Уже не твоя.
Несчастный отец попытался вскочить на ноги, но один из комбинатовских обрушил на него мощь своего кулака, и Афанасий упал под стол, потеряв сознание. Дюжий подхватил девочку на руки. Та взвизгнула и укусила его за палец.
– Вот зверёныш! – разозлился комбинатовский.
Он замахнулся на ребёнка:
– Заткнись, а не то выдеру тебя как сидорову козу.
Странно, что всё это происходило при полном безучастии остальных людей. Молчал кабатчик, посетители дружно прятали глаза, даже Степаныч отвёл взгляд в сторону. Неужели настолько боялись комбинатовских, что готовы терпеть эту страшную сцену?
Я рывком встал на ноги, подошёл к трём наглецам. Те будто не видели меня, заговорили о чём-то своём.
– Отпустите девочку, – потребовал я.
Наконец-то меня заметили. Дюжий обернулся, с кривой ухмылкой оглядел с головы до ног и пришёл к выводу, что мой статус – абсолютная никчёмность.
– Ты кто такой? Что за хрен с горы?
– Я тот, кто свернёт вам бошки, если не отпустите ребёнка!
Дюжий ударил не задумываясь, чувствуя себя хозяином горы. Что ж, я сразу вернул этого негодяя на грешную землю. Простой
