могла в него погрузиться.
Это ее расстроило, потому что сейчас ей отчаянно хотелось чем-то залечить разъедающую сердце печаль. Она печалилась оттого, что вскоре придется рассказать Сафи про Нить сердца.
Ноэль откинулась назад и легла на траву лицом к небу. И сама не заметила, как заснула.
Тень оказалась тут как тут.
– Ну, здравствуй. Смотрю, ты поправилась. – Тень была искренне рада. Ноэль пыталась высвободиться из забытья, но тщетно. Тень терпеливо перебирала картинки в ее памяти, все глубже забираясь в сновидение. – Ага, вижу, ты все молчишь про Нить сердца. Как же так?
– Всему свое время, – отрезала Ноэль. – Расскажу, когда решу, что пора.
– И сделаешь вид, что тебе все равно. – Тень хмыкнула. – Можешь лгать себе, но меня не проведешь. Я вижу, что ты помышляешь оборвать Нить сердца, потому что мужчина, в которого Сафи влюбилась, ее не достоин. Так за чем же дело стало? Ах, да! Ты не знаешь, как технически ее оборвать!
Тень захлопала в ладоши, аплодируя ее растерянности, и звук был столь отчетливый, что Ноэль поверила в реальность этого сонного мира. Не могло все это возникнуть из одних лишь ее страхов. Не могло.
– Ты права, права, – мурлыкнула Тень. – Я настоящая, как и ты. Давай я дам тебе взглянуть на мир через меня, и ты окончательно поверишь. И даже больше – я научу тебя рвать Нити, поскольку ты так сильно этого жаждешь.
Дальше Ноэль показалось, что она выныривает из черных глубин к свету. Мир наполнился серым и зеленым, и цветные пятна стали складываться в неясные силуэты – плавно, но уверенно они обретали контуры. Глазами Тени она смотрела на серые раскрошенные камни.
Пейзаж напоминал руины вокруг Онтигуа, но здесь вместо сухой земли была живая зелень: за трещины цеплялся плющ, а у фундамента башни росла трава.
– Идем, идем, – продолжала мурлыкать Тень, хотя Ноэль не владела собой настолько, чтобы куда-то идти или за кем-то следовать. Она не могла даже пошевелиться и лишь наблюдала за миром, словно разум ее перенесся в глаза и тело Тени.
– Где мы? – спросила она, жалея, что не может повернуть голову и оглядеться. Перед ней был вход через арку в небольшую круглую комнату.
Вечернее солнце – куда ярче, чем нубревенское – заливало комнату сквозь разбитые окна. Тень устремилась к винтовой лестнице в нише. Походка у нее была странная, чуть пружинистая, словно она шла на цыпочках и вот-вот собиралась пуститься вприпрыжку.
Дойдя до лестницы, она действительно принялась прыгать по ступеням – резкими движениями, вверх, вверх, но при этом не издавая ни звука. На втором этаже она метнулась к окну, выходящему на сумеречную сторону – закат остался на другой стороне, – и только там ответила на вопрос Ноэль.
– Мы в Познине. Он тебе знаком, не так ли? Столица некогда великой Аритвании. Но так устроен мир, что все великое однажды исчезает. Исчезает, чтобы затем возродиться вновь. И на месте этих развалин вскоре вновь расцветут города, а в упадок придут другие страны… – Тень облокотилась об подоконник, и Ноэль смогла увидеть широкую улицу, по которой шли сотни… нет, тысячи людей. Всмотревшись, Ноэль вскрикнула.
Мужчины и женщины шли ряд за рядом, и, невзирая на обманчивый закатный свет, их кожа точно была словно обугленной. Чернели бездны мертвых глаз.
Чернели клочья оборванных Нитей над их головами.
– Ты К-кукловод… – выдохнула Ноэль.
Тень замерла, словно задержала дыхание, но затем кивнула, отчего картинка перед Ноэль дернулась.
– Угадала. Меня иногда так зовут. Но мне не нравится. А тебе? Какое-то легкомысленное прозвище, да еще мужского рода. Будто я ставлю пьески детишкам на потеху. Не-ет. То, что я делаю, искусство посерьезнее. Искусство ткачества. Почему меня не зовут Ткачихой или Ведьмой ткачества? Даже король говорит – нет, мол, такой магии. Еще он говорит, что Ткачиха звучит недостаточно грозно. Недостаточно ему, ха. Очень даже достаточно.
– Хм-м, – протянула Ноэль, которая едва внимала словам Тени, пытаясь запомнить как можно больше про Разрушенных, которых наблюдала глазами ведьмы-Кукловода.
Потому что врага нужно изучить как можно лучше. Чтобы знать, с чем придется иметь дело.
Тень, определенно, была ее врагом. Не в последнюю очередь потому, что умела пробраться в ее сознание. Но в первую очередь – потому что в ее распоряжении была огромная армия Разрушенных.
