лягушки пели в унисон со сверчками. К тому времени, когда она шагнула в передний зал дворца, злость превратилась в бушующую ярость.
Тем не менее, эти языки пламени только усиливали ее решимость. Она – Сафия фон Хасстрель, и это ее чертова жизнь. Сегодня последняя ночь, когда Эрон пытается использовать ее. Сафи гордо шагала по черно-белому мраморному полу огромного вестибюля дворца, и каждый ее шаг отзывался решительным эхом.
К счастью для нее, остальные доны и доньи уже закончили церемонию заверения императора Хенрика в своей преданности. Они давно были в банкетном зале и не видели позднего прибытия Сафи.
К сожалению, император Хенрик настоял на том, чтобы они с принцем Леопольдом ждали, пока не прибудет последний дон. В итоге они прождали целых полчаса. Самообладание императора было на исходе – теперь Сафи знала, что это было намеренно подстроено Эроном.
И все же, когда Леопольд заметил шагавшую навстречу Сафи, он бросился вперед и остановился прямо перед троном своего дяди, будто ограждая ее от дурного настроения Хенрика, а затем согнулся в очаровательном поклоне. Он даже взял Сафи за руку, когда она присела в низком поклоне, чтобы выразить преданность императору (хвала богам, она забыла, насколько отвратительно выглядел император Карторры).
Леопольд выразил желание лично сопровождать ее на балу, и все было бы прекрасно, если бы не языки сплетников. Она едва удержалась, чтобы не хихикнуть при виде первой же доньи, у которой отвисла челюсть. Как будто все забыли, как однажды они с Леопольдом, будучи детьми, сговорились.
Прежде чем направиться к блюдам с яствами, принц подошел к слуге, подающему игристые вина, и взял два бокала – один для себя, а другой вложил в ее руку.
Какой был пир! Расположенные возле окна столы ломились от тысячи разнообразнейших деликатесов со всех концов империи. Сафи была полна решимости попробовать каждое блюдо, прежде чем бал закончится.
– Ой, что это? – Она указала на серебряную чашу, в которой бурлили шоколадные пузырьки.
– Шоколадный вулкан, – ответил Леопольд, двигаясь к чаше плавным шагом. – Одним из минусов запрета на Огненную магию в Карторре является то, – он сделал паузу, – что мы не можем наслаждаться такими трюками, как этот. – Он сделал знак слуге в бежевом атласном костюме. Тот быстро зачерпнул шоколад и вылил его в вазочку со свежей клубникой.
Глаза Сафи широко раскрылись, но, когда она взялась за вазочку, Лео ловко перехватил ее, улыбаясь.
– Позволь мне помочь, Сафия. Прошло слишком много лет с тех пор, как я тебя видел.
– Прошло слишком много времени с тех пор, как я ела, – начала негодовать Сафи. – Отдай сейчас же, Полли, или я кастрирую тебя вилкой.
На этот раз округлились его глаза.
– Ты вообще слышала то, что сейчас сказала?
Но вазочку с клубникой он ей отдал. Не заботясь о своем шелковом платье (она ведь за него не платила) и взглядах проходящих мимо придворных, Сафи попробовала клубнику и застонала от наслаждения.
– Это божественно, – воскликнула она с полным ртом шоколада. – Она напоминает мне ту, из… – Она замолчала, в груди внезапно потяжелело.
Она собиралась сказать, что клубника напомнила о той, из ее дома. Дом! Как будто горы и долины вокруг усадьбы Хасстрель когда-то были домом, или клубника оттуда хоть раз была такой божественной.
Леопольд, казалось, не заметил, как внезапно замолчала Сафи, хотя… Его взгляд пробежался по разномастным дипломатам. Доньи в хорошо сидящих черных юбках, отделанных оборками, в корсажах с высоким воротом в богатейших оттенках коричневого и их доны в подогнанных черных жилетах и бархатных кичливых бриджах, надетых словно только для того, чтобы ноги выглядели узловато и нелепо.
На самом деле, Леопольд казался единственным, на ком, бриджи и чулки сидели привлекательно, и, судя по тому, как он хорохорился, подозревал об этом. Чулки показывали, насколько хорошо очерчены его ноги, а синий бархат, императорский или нет, был того же оттенка, что и его глаза.
Сафи с удовлетворением отметила, что ее платье собирало завистливые взгляды. По ее мнению, был только один наряд лучше ее. Принадлежал он Ванессе, императрице Марстока. Белые полоски ткани, драпированные тысячью способов на ее бронзовой коже, и темные волосы, спадающие на оголенное правое плечо. Золотые запонки обрамляли ее Знак магии – квадрат, символизирующий Землю, с вертикальной линией, означающей железо, – а два похожих на оковы браслета охватывали ее запястья. Они должны были подчеркивать, что императрица – слуга своего народа. Она не носила корону и была, по мнению Сафи, исполнена простоты и
