о двадцатилетнем перемирии.
Если все стороны согласны, они должны поставить подписи ниже. Если любая из сторон не согласна с вышеперечисленными условиями, его или ее имя исчезнет из этого документа.
Раздался стук в дверь.
Сафи подпрыгнула. Затем крикнула: «Минуточку», и сложила страницы документа вместе.
– Я принес вам еду, – глухо ответил голос. – Остатки еды с бала.
Куллен. Она бросила контракт на стол и отошла в глубь комнаты. Обмакнув тряпку в воду, она отозвалась: «Войдите!»
Лицо Сафи стало жестким. Она будет сотрудничать со своими новыми союзниками, но при малейших признаках неприятностей – при любом намеке, что Куллен может снова лишить ее воздуха, – Сафи будет бороться. У нее под рукой были мечи и контракт, в котором указано, что ни одна капля ее крови не должна пролиться.
Глава 17
Мерик ходил по верхней палубе «Яны», хмуро посматривая на солнце. Отправить Сафию фон Хасстрель в Лейну может оказаться намного труднее, чем он планировал. Она вела себя так же, как в битве и танце – толкая людей к обрыву, проверяла их возможности.
Ему только мешало, что ноги Сафии были выставлены напоказ. Они были бледнее, чем ее руки или лицо. Эта бледность нервировала Мерика. Отрицать факт, что он видел ту часть тела, которая предназначена только для глаз любовника, было глупо.
Мерик громко вздохнул. Думать о Сафии фон Хасстрель таким образом было безрассудно. Всякий раз, когда он думал о ней – или находился рядом с ней, – в груди все воспламенялось. Очень быстро и очень сильно.
Сначала он списывал это на плотское желание – просто и ясно. На протяжении многих лет он побывал с большим количеством женщин и прекрасно понимал, что значит это ощущение внизу живота, и в этом не было никаких сомнений – ведь Сафия была очень привлекательной. Она походила на неукротимую силу природы или на грозовые тучи на бушующем горизонте.
Но Мерику не нравилась необузданность. Он не любил бурное море. Он любил порядок и контроль – и идеально заправленные рубашки. Он любил спокойные волны, чистое небо и уверенность в том, что ярость удалось спрятать где-то глубоко.
Поэтому, если между ним и доньей действительно существовало взаимное влечение, ему придется упорно его игнорировать. Независимо от того, насколько заманчиво было бы поближе узнать Сафи. Независимо от того, насколько легко он мог ее рассмешить или вызвать улыбку. И независимо от того, насколько сильно его отвлекали ее голые ноги. Мерик все никак не мог укротить это звериное чувство в своем животе.
С тех пор как в столовой дожей надломилась его выдержка, по венам словно постоянно гулял ток. Он заставлял его дыхание надрываться, постоянно вызывал желание вызвать сильный, злой ветер. Это был такой же дикий гнев, который он легко выпускал на волю, когда был ребенком, – что и привело к сдаче Магического экзамена в слишком юном возрасте.
Он не мог допустить, чтобы это чувство овладело им снова.
Верные Мерику моряки – еще с его первого корабля – прекратили драить палубу и отсалютовали. Это вернуло Мерика к действительности, и он коротко кивнул, прежде чем его взгляд скользнул к рулевому, ведуну Прилива. Как и большей части экипажа короля Серафина, этому человеку не слишком нравился Мерик. Но, по крайней мере, он умело направлял «Яну».
До этого момента.
Мерик рассеянно поправил рубашку и тщательно пробежался взглядом от мачты до мачты, по такелажу, над парусами. Казалось, все в порядке, и поэтому он отправился к лестнице, ведущей в трюм. Несколько отцовских матросов косо на него посмотрели, а один пробормотал: «Эта поганая матци на борту».
По спине Мерика пробежал холодок. Ему нужно убедиться, что все заняты делом, и предупредить донью. Она попросила его об этом, и хотя это его оскорбило, но также и произвело сильное впечатление.
Сафия была преданной и свирепой – и это было то, что Мерик мог понять.
– Пошевеливайтесь! – рявкнул Мерик, ускоряя шаг. Мужчины вяло отсалютовали в ответ, но Мерик был уже в тени лестницы. Его неистовой ярости придется подождать.
Мерик прыгнул в главный трюм, приземлился… и встревоженно сказал:
– Тетя. Я имею в виду… Монахиня Иврена. – Медленно, несколько раз моргнув, он наконец-то сфокусировал взгляд на ее серебряных волосах.
Она тихо произнесла:
– Я только что говорила с ведуном Голоса Хермином, адмирал. У меня есть новости.
