крови.
– Пойдемте, брат монах, – настаивал Леопольд, кивая в сторону своего все еще орущего дяди. – Нам сказали, что у вас есть информация о моей невесте. Вы должны рассказать нам все, и… и немедленно. – Леопольд заметил сажу на рукаве. С унылым вздохом он нехотя смахнул грязь. – Полагаю, это и есть наказание за ношение светлого бархата в мире пепла. Вероятно, мои волосы в таком же состоянии.
Он был рыжеватым блондином. Но Эдуан не проронил ни слова.
– Император, – напомнил он отрывисто.
– Ну да. Конечно. – Леопольд бесцеремонно растолкал солдат и слуг вокруг него. Эдуан пошел следом, а пьяный мужчина, в котором ведун узнал дона Эрона фон Хасстреля, тащился позади.
– Ты знаешь, у кого моя племянница, – сказал Эрон. – Скажи мне, скажи мне все, что знаешь! – Он схватил Эдуана за плащ.
Ведун с легкостью высвободился. Дон Эрон покачнулся, а затем упал на императора. Хенрик зарычал и отпихнул Эрона от себя. Затем он увидел Эдуана. Его губы скривились.
«Так это и есть император всей Карторры», – подумал Эдуан. Он видел Хенрика издалека не единожды, но никогда не приближался настолько, чтобы разглядеть оспины на его щеках. И кривой клык, выглядывавший из-под верхней губы, как у собаки.
Очень злой собаки.
– У кого в руках находится донья? – спросил Хенрик. Несмотря на то что он был на шесть дюймов ниже, чем Эдуан, голос у императора был низкий и громкий. Такой голос мог перекрыть пушечную канонаду, и ведун учуял в императорской крови дым сражений. – Расскажи, что знаешь, – продолжал Хенрик. – Это и правда трижды проклятые марстокийцы?
– Нет, – осторожно ответил Эдуан. Ему нужно было убедиться, что никто не знает, что Сафия – Ведьма истины. Вероятно, дядя знает… Хотя, возможно, и нет. Эдуан подозревал, что такой человек, как Эрон, мог бы бессовестно использовать Ведьму истины при каждом удобном случае.
– Видите? – выдохнул дож. – Я же говорил вам, что это не они! – Он энергично постучал по какой-то бумаге на столе. – Подпись императрицы исчезла бы, если бы они это совершили!
Эдуан поджал губы, поняв, что перед ним соглашение о Двадцатилетнем перемирии. А именно – последняя страница с подписями всех лидеров континента. Он нашел глазами подпись королевы Яны, которая четко виднелась внизу страницы. Или магию перемирия взломали, или нубревенцы действовали без ведома королевы.
Эдуан повернулся к императору Хенрику.
– Донья у нубревенцев. Я видел, как они увозили ее в открытое море.
У всех в комнате пооткрывались рты. Даже Хенрик выглядел так, будто проглотил что-то отвратительное.
– Но, – начал принц Леопольд, потирая нижнюю губу большим пальцем, – пожар во дворце устроили марстокийцы. И, – он взглянул на Хенрика, ища поддержки, – марстокийцы покинули Веньязу. Императрица и весь ее султанат исчезли вскоре после ужина. По-моему, это указывает на их вину.
– Да, – сказал дож, нервно ломая пальцы, – но нубревенцы поступили так же. Они ушли после первого танца…
– …Принца и моей племянницы, – закончил Эрон, выпрямившись. – Проклятые нубревенцы! Я их уничтожу!
– Не будет никакого уничтожения, – брезгливо перебил Леопольд. Он наклонился ближе к Эдуану. – Расскажите нам, что вы видели, брат монах. Абсолютно все.
Эдуан не собирался делать ничего подобного. Он опустил почти все детали и перешел к самому важному – к бою у маяка между нубревенскими ведунами Ветра и каравенскими монахами.
– Они перенесли донью на судно силой ветра, – закончил он. – Я не мог последовать за ними.
Леопольд кивнул, дож яростно моргал за своими очками, дон Эрон, казалось, не имел ни малейшего представления о событиях, пересказанных Эдуаном, а император Хенрик смотрел на монаха с нескрываемым интересом.
– Как ты проследил за девушкой до самого маяка? – тихо спросил Хенрик. – При помощи своей магии?
– Да.
Хенрик крякнул и на секунду обнажил в усмешке клык.
– И ты можешь использовать свою магию снова? Даже через Яданси?
– Да. – Эдуан барабанил по рукояти своего меча. – Я выслежу ее за определенную плату.
Ноздри Хенрика дрогнули.
– Какова цена?
