вокруг. Предположу, что отец посчитал вас причиной его бед и не принял помощи. Иначе вы бы приехали в Лигенбург вместе.
Я вскинула подбородок и встретилась взглядом с темными глазами Винсента. В них не было ни тени насмешки, только спокойствие.
– Виконту не нужно сочувствие к его порокам. Дайте ему деньги, и тем самым подтолкнете к гибели.
– Вы правы, – просто сказала я и снова уткнулась в меню. Надеюсь, состав не сойдет с рельс, потому что я только что согласилась с де Мортеном. И надо бы уже выбрать хоть что-нибудь и заткнуть себе рот, чтобы не начать говорить снова. О том, что несмотря на все, мой отец остается моим отцом, что я должна была хотя бы попытаться! И пусть все говорят что угодно, но в раздавленном и озлобленном человеке я видела того, кто держал меня на руках и рассказывал о маме, о своей любви к ней. Может быть, того человека больше нет, ну а если он все еще жив?
Как бы там ни было, я сделала все, что могла. Теперь только отцу решать, какое будущее его ждет.
– Луиза, – позвал Винсент. – Виконт Лефер не заслуживает такой дочери, как вы. Будь я на месте графа Солсбери, то оставил бы Вайд Хилл вам.
Я вздрогнула и теперь смотрела на де Мортена. Неужели они с Фраем знают? Знали все это время? Нет, вряд ли. Он не мог не сказать мне о том, что дед умирает и об измененном в мою пользу завещании. Просто так совпало.
– Вы всегда можете оставить мне Мортенхэйм. – Я коротко улыбнулась, чтобы сгладить неловкость: нежданный комплимент зацепил то, что я все это время успешно запихивала поглубже. – Ну или свой дом в Лигенбурге, он тоже неплох.
Ответная улыбка Винсента заставила сердце забиться сильнее.
– Нужно было сказать раньше. Я помню о вашей независимости, но пусть это будет компенсацией за все пережитое по моей милости.
Он достал из внутреннего кармана бумаги и протянул мне.
– Закладная на дом.
Если бы Винсент влез на стол и выкинул несколько фривольных па в стиле танцовщиц кабаре, наверное, я и то бы удивилась меньше. Какое-то время просто сидела, не в силах вымолвить ни слова. Потом сглотнула ком в горле, с трудом сдерживая готовые навернуться на глаза слезы.
– Зачем вы это сделали? – сердито спросила я.
– Думал, вы обрадуетесь. – Де Мортен положил бумаги на стол, так и не дождавшись пока я их заберу.
К нам подошел официант, Винсент диктовал заказ, а в моей голове словно обосновался бродячий цирк. По крайней мере, чехарда там творилась приблизительно такая же, а может статься, даже посерьезней. Де Мортен сказал, что это компенсация. Мой дом не дворец, но стоит немало. Гордость уговаривала схватить бумаги и разорвать на клочки, разум умолял принять подарок, потому что когда все закончится, идти мне будет некуда.
– Что желает миледи? – донеслось словно издалека. Я ткнула в первое попавшееся блюдо, напрочь позабыв о том, что по всем правилам приличия озвучить мой выбор должен был Винсент. Да плевать мне на правила приличия и на выпученные глаза официанта, который благодаря им сейчас напоминал камбалу. Стоило ему отойти, как я подалась вперед, потом откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и возмущенно уставилась на де Мортена.
– Ненавижу вас! – Слова вырвались помимо моей воли, остановить их я не смогла. Не уверена, что это было именно то, что хотелось сказать и то, что я чувствовала, но так уж получилось.
– Пожалуйста. – Винсент кивнул и разгладил салфетку. Невозможный, непробиваемый мужчина!
Звон бокалов и приборов, голоса сидящих за столиками людей. Если бы можно было подняться и выйти отсюда, я бы это сделала, но выйти на полном ходу поезда… Нет, на такое я не способна. Даже если очень хочется спрятаться от этого непроницаемого взгляда, который смотрит прямо в душу. Интересно, что он там увидел?
– Что это вы на меня так смотрите? – Я подозрительно прищурилась.
– Потому что мне нравится на вас смотреть. Я простил вас за то, что вы бросили меня у алтаря. А вы сможете меня простить?
Я изящно облокотилась о стол и подперла руками подбородок: на всякий случай, чтобы челюсть со звоном не ударилась о приборы. То-то будет неловкость.
– Вы сегодня с утра измеряли температуру? Это серьезно или просто временное помешательство? Пока что тихое, но может перейти в буйное. Может, стоит вызвать целителя?
Я говорила, и не могла остановиться, потому что если замолчу, меня выкинет с этой карусели на пару с рассудком. И потом уже будет поздно. Окончательно и бесповоротно. Говорят, что поздно не бывает, пока ты жив, но в этом случае точно будет.
