– Почему вам не сидится на месте?!
– В спальне, вы хотели сказать?
– Хоть под кроватью! – голос его звенел от ярости. – Гилл не говорил, что я занят?
– Говорил, но я…
– Вы моя гостья, а не призрак безвременно ушедшей тетушки, который может праздно шататься по дому в любое время.
Он устроился за столом и начал просматривать письма, я же чувствовала себя невероятно усталой. Не хотелось ни препираться, ни спорить, ни ссориться. Визит леди Уитмор не просто разбередил старую рану, он всколыхнул в душе давно позабытое чувство… вины. Первое время не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала о своем поступке. Моя гордость кричала, что я все сделала правильно, но сердце считало иначе. Я заставила себя ненавидеть де Мортена, потому что любовь к нему могла меня уничтожить.
– Вы просто магнит для скандалов. – Винсент не скрывал раздражения. – Теперь ваши поклонники осаждают мой дом.
– Вас беспокоит репутация или то, что вас ко мне влечет?
Я бы поставила на второе – ведь прошлая ночь мне не приснилась, вот только он ни за что себе в этом не признается.
– Какого демона вы делали в коридоре?
Почему он так злится? Из-за того, что я предстала пред светлы очи лорд-канцлера?
– Шла к вам, потому что хотела поговорить.
– О чем?
Действительно, о чем? Попросить прощения? Поговорить о том, что случилось утром? Можно было сколь угодно долго задаваться этими вопросами и не вытолкнуть из себя ни слова. Леди Уитмор сказала, что я совсем не знаю де Мортена, повторила его слова. Наверное, они оба правы, но сейчас я вдруг с особой ясностью осознала, что хочу это изменить.
– Зачем приходил этот жуткий Аддингтон?
Де Мортен оторвался от бумаг, окинул меня пристальным взглядом, словно решал, выгнать сразу или просто не замечать. Ненадолго, но я почувствовала себя лягушкой, которую положили на разделочный столик. Лезвие сверкнуло, и… исчезло. Пока можно квакать дальше.
К моему удивлению, он даже ответил:
– Из-за вчерашнего скандала с Вудвордом.
– Спасибо вам, – неожиданно даже для себя произнесла я, – за то, что вступились.
Винсент замер, приподнял бровь.
– Бить женщину – низко. Пока мы связаны, никто не посмеет вас обидеть.
Слова противоречили привычному холоду в его голосе: де Мортен только что в свойственной ему одному манере пообещал защищать меня ото всех, в том числе и от бывшего любовника.
– Низко? Вчера вы обещали меня выпороть.
– Напомните об этом, когда я закончу с делами.
Не знаю почему, но уходить не хотелось. Напротив – хотелось обойти стол и устроиться у него на коленях, а еще – поцеловать, по-настоящему, искренне, безо всяких отсылок к заклятиям и их последствиям. Я подавила это желание глубоким вздохом, на всякий случай покрепче вцепилась в подлокотники.
– Надеюсь, у вас не будет неприятностей?
– Нет, – сухо отозвался он. – Вас тоже больше не потревожат. Завтра мы отправляемся в Мортенхэйм.
Известие оглушило, если не сказать больше. Родовые владения де Мортена находились не так далеко от Лигенбурга: в трех- четырех часах езды, но… уехать из города?! Нет, нет, нет, пожалуйста, только не это!
– Не лучшая идея. Вам придется каждый день ездить сюда. – Я старалась не показывать, что меня это пусть даже мало-мальски задело. Всякий раз, когда я позволяю чувствам взять над собой верх – неизменно проигрываю. В точности как на сцене.
– Каждые два, – уточнил Винсент. – Одну ночь я стану проводить здесь, другую с вами.
Он сообщил это с таким лицом, словно я была занесена в список дел в ежедневнике.
СРЕДА
