В трюме течи от гидроудара.
– А реакторы?
– Правый РИТМ в порядке, а вот левому отмахнуло обстройку вместе с гермопроходками. Сама бочка выдержала. С БПУ сообщают, что часть шкафов ТПТС и пультов испарились вместе с дежурными. В левом РИТМе падает давление второго контура. Пока закачивают резервный дистиллят, но если протечки не устранят, придется глушить.
– А другие корабли?
– «Вилькицкого» вдоль располовинило. Газовоз по боку чиркнуло, а «Якутск», «Щербин» и «Тольятти» вообще не задело – в изгибе канала стояли.
«Вилькицкий» – ловит Андрей знакомое название. «Чудо-девушка Маша» – вспоминаются слова Ефима. Брату сейчас лучше не говорить – потом.
– С Севморфлотом связались? С Москвой? – задает он главный вопрос.
– Не можем. Нет связи… Ты, если в состоянии, помоги своим в БПУ.
– Мне в радиорубку нужно – связь восстановить, – отнекивается Андрей. – Где она у вас?
Старпом странно на него смотрит и обращается к врачу:
– Семеныч, вколи ему чего-нибудь, чтобы успокоился. Похоже, повредился Ефим.
– Я мигом, – тот достает из сумки инъектор. Андрей понимает, что если его уколют, то уснет не он, а Ефим, которому сейчас надо выбраться из Кремля.
Подав импульс тройной амплитуды на мышцы рук, он с трудом, но все-таки выкручивает у доктора шприц. Руки у брата будут болеть еще неделю. Оставив старпома с доктором в растерянности, он устремляется в радиорубку – схема корабля нашлась в Импернете.
В радиорубке всего один человек – корпит у аппаратуры, пытаясь наладить спутниковую связь.
– В чем затыка? – спрашивает Андрей, но уже сам видит на экране, что сигнал поднимается на спутники и замирает. Связи с материком нет.
– Ефим Петрович, ты чего пришел? – косится на него радист.
– Я сейчас один адресок попробую по-быстрому и пойду. – Не дожидаясь ответа, Андрей набирает на клавиатуре IP-адрес своего БРУСа и пароль доступа. – Готово, – говорит он. Индикаторы связи зеленеют. Потоки данных устремляются в Импернет – через заплечный контейнер его шалтая.
Радист провожает его ошарашенным взглядом. На пороге Андрей останавливается, чтобы дать совет:
– Свяжись с «Шойгу». На нем есть спасательные вертолеты. Пусть присылают.
– Гадство! Это еще кто такие? – ругается Ефим, когда видит, как из здания Арсенала выбегают солдаты в гвардейских мундирах войны 1812 года.
– Почетный караул, – подсказывает Андрей.
– Ряженые, значит, – веселеет Ефим.
Солдат, тащивший стопку поленьев, раздает их товарищам – те изготавливаются к стрельбе.
– Реактивные гранатометы, – предупреждает Андрей.
– Ого, серьезная заявка на победу, – бормочет Ефим на бегу. Ракета летит в шалтая – тот хлестким ударом стрекала отбивает ее в сторону, и смертельная стрела проскакивает в сантиметрах от кабины.
– Да ладно… – только и может произнести Андрей.
– Что, брат, такого даже в цирке не увидишь?
– Но как?
– Ты забыл? Я же лучший, – напоминает Ефим, ныряя в Троицкие ворота. В ту же секунду вторая ракета врезается в контейнер у него за спиной. Пройдя насквозь, кумулятивная струя проминает керамическую броню и расплескивается по пакету арамидной ткани, вдавив его в кабину. Автоматика успевает сбросить поврежденный контейнер до того, как тот взрывается – такова особенность мощных аккумуляторов. Шалтаю отрывает ноги. Шаром для боулинга он катится по мосту. Позади обрушивается Троицкая башня…
– Брат, ты жив? – спрашивает Андрей пару минут спустя.
– Это ты себя спрашивай. Тело-то твое.
– Ты пострадал?
– Дай подумать… Кажется, ног не чувствую.
