отказался. Из Черной Дюжины обычно никто не отказывается. Уронить лицо и всякое такое. Для рубак это превыше всего.
– А кто его секундант? – спросил Буслаев.
Варсус остро взглянул на него, и рядом с карточкой Ловуса упала еще одна, как оказалось, уже приготовленная у пастушка в руке. И эта срежиссированность, этот, можно сказать, туз в рукаве чем-то особенно резанул Мефа.
– Аспурк. Ну не то чтобы в чистом виде секундант, но секундант… – сказал Варсус.
Мефодий насторожился. Ему вдруг припомнилась фраза «если нам с тобой не повезет», не так давно оброненная Варсусом.
– Ловус и Аспурк сражаются всегда вместе. У них и техника отработана на двоих. Я подумал, что не стоит разлучать их. Пусть и сейчас бьются вместе, – продолжал Варсус.
– И ты вызвал сразу двоих?
– Э-э… нет, – поправил пастушок. – Я, извините, вызвал одного. Другого, опять же извините, вызвал ты.
– Я?!
– Ну да. Я же не монстр – биться сразу с двумя тартарианцами. Ты же меня не бросишь?
Мефодий хотел рассерженно крикнуть, что такие вещи так с ходу не делаются. И что он совершенно не готовился к бою, не анализировал технику врага, что все тело у него болит после утренней тренировки, но Варсус смотрел на него с таким насмешливым задором, с таким ожиданием отказа, что Буслаев буркнул:
– Не брошу, хотя надо бы! С твоей стороны это была подстава!
Варсус засмеялся:
– Уф! Просто камень с плеч! А то мне было бы неловко. Откажись ты – вышла бы непонятка… Стражи мрака, видишь ли, любят придираться к словам.
– К каким словам?
– Я пообещал им твои крылья и твою флейту.
Буслаев дико уставился на Варсуса. Точно собираясь душить его, сжал и разжал пальцы.
– ЧТО ТЫ ИМ ПООБЕЩАЛ? – спросил он медленно.
– Ну только если тебя убьют, конечно! – поспешно объяснил Варсус. – А что тут такого? Они и так бы их забрали. Но зато, если ты победишь, ты получаешь их дархи с эйдосами. Должен же я был предложить что-то взамен?
– Когда-нибудь я сверну тебе шею, – мрачно сказал Меф. – Сейчас, например, неплохой момент. Мы сидим рядом. До дудочки тебе не дотянуться. От рапиры толку тоже будет мало.
– Возможно, – согласился Варсус. – Все возможно. Но не сегодня. На сегодня у тебя Ловус и Аспурк.
– А почему не ты?
– Потому что будет нелепо, если два светлых стража подерутся за час до дуэли с тартарианцами.
Мефодий откинулся на спинку стула. Закрыл глаза, настраиваясь на бой. Все счеты с Варсусом, все сторонние мысли – всё будет после. Сейчас же надо подготовиться. И умереть. Или победить. Или умереть и победить. В конце концов, оба варианта друг друга не исключают…
– Ты напряжен, – сказал Варсус. – Если не готов, откажись. Я как-нибудь управлюсь и один. Буду биться с ними по очереди.
– И почему же я не готов? – воспротивился Меф.
– Тебе есть что терять. А это всегда ужасно мешает. Тот, кому есть что терять, всегда в невыигрышном положении. Он трусит, зажимается, бьется хуже, чем мог бы, и… действительно все теряет. А должно быть так: даже если тебе есть что терять, надо сражаться так, как если бы терять было нечего!
– И что же мне терять? – спросил Мефодий, не открывая глаз.
Варсус стал с удовольствием загибать пальцы. Буслаев не видел, как он их загибает, но безошибочно чувствовал, как они загибаются – эти тонкие вздорные пальцы.
– Раз! Дафну, которая будет с тобой целую вечность! Не двадцать лет, не пятьдесят! И всегда красивая, всегда сияющая!.. Два! Огромный, полный заветных тайн Эдем!.. Три! Золотые крылья. А ведь золотые они не только по материалу! Знаешь, какие вещи можно выделывать на этих крыльях!.. А их очертания!.. Ты вообще признайся: знал, что крылья света не одинаковы? Они связаны с душой владельца, с ее ростом и развитием! У каждых крыльев собственная неповторимая форма, которую не изменишь и за десять тысяч лет!
В голосе Варсуса появилась хоть и легкая, но все же зависть, которой Мефодий не улавливал прежде. Эта зависть была сродни зависти хорошего водителя, который, сидя в «ведре с гайками», видит на соседней полосе блондинку, путающую педали спортивной версии «БМВ».
