– А разве крылья не золотят? – спросил Меф.
– Чего делают?
– Ну, я думал, что страж света получает сперва бронзовые. Потом через сколько-то лет серебряные, золотые и так далее…
– Ага. И лычку сержанта.
– Что?
– Ничего, – неохотно буркнул Варсус. – Крылья всегда одни. И преобразуются они тоже сами. Они могут ухудшаться или улучшаться, что-то вроде эйдоса… Причем важен, как я сказал, не только материал, но и форма крыльев. Ты же получил
– Я летаю еще неважно, – сказал Мефодий.
– Пока да, – согласился Варсус. – Но ты освоишься быстро, за считаные годы, возможно даже за месяцы. Ты упрямый, ну и потом сами крылья тебе помогут. Память у них колоссальная, и опыт тоже! Я вижу это по их очертаниям!.. Ну если ты, конечно, уцелеешь в сегодняшнем бою!.. В противном случае твои крылья попадут в карман к Ловусу и Аспурку, у которых наверняка есть и другие трофейные крылья. Все-таки Черная Дюжина есть Черная Дюжина.
– Спасибо, – сказал Буслаев.
– Всегда пожалуйста!
– Время еще есть? – спросил Меф.
Варсус покосился на свою одинокую часовую стрелку. Та чуть изогнулась, что-то показывая ему.
– Немного есть. Да даже если б и не было. Вовремя приходят только студенты на первое свидание. Потом прячутся за колоннами и притворяются, что опоздали.
Мефодий поднялся, готовый выходить, но пастушок почему-то не вставал. Сидел за столом и постукивал по нему пальцами. Он и сам не понимал, когда успел распалиться, но внутри все кипело. Хотелось говорить, хотелось объяснять.
– Если б ты знал, как мне все надоело! Я не люблю то, что делаю. А почему не люблю? Потому что не получаю того, чего хочу! Меня точит изнутри какой-то злобный червяк. И, как и этот червяк, я корчусь и смеюсь над собой и над другими. Ведь я все равно не получу того, чего желаю! А раз так, то вот вам! Зато мое недовольство помогает мне сражаться! Так что я готов шинковать стражей мрака, как нож мясорубки!..
– А знаешь почему? Потому что ты такой же, как они! Совершенно такой же! – устало сказал Мефодий.
– Докажи!
– А что тут доказывать? Тебе нравится убивать.
– Я убиваю стражей мрака!
– Да хоть бы и так. Но убиваешь ты их не потому, что ненавидишь мрак, а потому, что тебе нравится сам процесс…
Варсус воспринял слова Мефа не сразу. Когда же воспринял, то встал так резко, что его отодвинутый стул издал жалобный звук.
– Хорошо так поговорили. Обменялись мнениями. А теперь поспешим. Нас ждут у фонтана, – сказал он.
– У какого фонтана?
– Это было образное выражение. Сомневаюсь, что в лесу под Мытищами есть фонтан. Хотя кто их знает, эти Мытищи… Мир полон сюрпризов, – пояснил Варсус.
Ехали они в такси, поскольку с телепортацией решили не связываться. Неслись как под парусами. Варсус, как показалось Мефу, слегка подшаманивал. Все светофоры перед ними отчего-то горели зеленым, хотя на всех прилегающих улицах были дикие пробки. Мефодию померещилось даже, что на одном из перекрестков он заметил очень злого Мамая, на видавшей виды «семерке» застрявшего между двумя грузовиками. У «семерки» не работал стеклоомыватель. Мамай высовывал руку в окно и поливал стекло из пластиковой бутылки, в крышке которой были проделаны многочисленные отверстия.
Таксист высадил их у ограды парка где-то в районе Мытищ. Места Мефу были незнакомые, Варсус же ориентировался неплохо.
– Ну пошли! – сказал он и, протиснувшись в спиленный разрыв железной ограды, пошел между деревьями. Тропинка была плохо натоптана. Спасало только то, что за час до них кто-то прошел здесь, таща за собой детский снегоход. Оставленная снегоходом широкая колея помогала Буслаеву не зачерпывать ботинками слишком много снега. Меф мерз. Ему казалось, что от холода у него не
