«фирма». Как дочь модельера, не понаслышке знающая обо всех тонкостях этой профессии, Настя с первого взгляда смогла оценить идеальную точность лекал, присущую только серьезным и дорогим маркам одежды, а также высокое качество материала. Белый цвет отлично оттенял красоту ровного золотистого загара парня. В таком виде его легко можно было представить сидящим в шезлонге на борту собственной яхты или с ракеткой в руках на дорогих теннисных кортах.
«И где это он успел так загореть? – подумала Настя. – Явно не здесь, в Питере! У нас сейчас все ходят белые, как сметана, а у него такой вид, будто он не далее как на днях вернулся с какого-то дорогого заграничного курорта. Да и сам выглядит этаким мажором, сынком богатых родителей. Пижон, наверное, каких еще свет не видывал!»
– Не возражаешь, если я пристроюсь рядом? – неожиданно обратившись к Насте, спросил парень.
После равнодушного кивка девушки он присел недалеко от нее прямо на ступеньку. Говорил парень с легким акцентом, из-за чего Настя почему-то сразу подумала, что он наверняка иностранец. Уж слишком этот незнакомец выделялся внешне среди сверстников.
«Похож на южанина, – прикидывала она в уме. – Итальянец или испанец? Нет, вряд ли. А может быть, венгр? Хотя тоже нет. Скорее уж серб. Слишком уж он чисто говорит по-русски».
– Я русский, – вдруг сказал парень. – Просто долго жил с родителями за границей.
Слова парня застали Настю врасплох. Неужели она забылась и начала рассуждать вслух? Или он тоже?.. Только тут Настя обратила внимание на то, что сама она мыслей парня не слышит. Такое с ней случалось крайне редко, и это еще больше взволновало ее. Настя попробовала сделать усилие над собой и проникнуть в сознание странного парня, но попытка не увенчалась успехом. Зато сам он тут же решил пояснить сказанные прежде слова:
– Так бывает, когда приходится постоянно разговаривать на иностранном языке. Меняется произношение, и на своем собственном наречии ты начинаешь говорить с акцентом.
– А почему ты решил, что меня это интересует? – стараясь выглядеть как можно более равнодушной, спросила Настя.
– Потому что ты изучала меня, и я решил, что виной тому акцент. Мне уже говорили про него. И еще мне очень хотелось познакомиться с тобой, но я не мог найти другого повода. Меня зовут Виктор.
Парень улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что Насте ничего не оставалось, кроме как назвать и свое имя.
– Анастасия, – в тон ему ответила она.
– Красивое имя. И хорошее. В переводе с греческого оно означает «возрождение к жизни», «воскресшая», «бессмертная».
– А ты, оказывается, знаток? – улыбнулась Настя. – К сожалению, сейчас это имя не такое уж и редкое. А вот твое теперь встречается нечасто.
– Да, я знаю, – кивнул Виктор. – Это имя было очень популярно после войны, поскольку означает «победитель», но мода переменчива, да и побед у нас тоже давно не было. Меня так назвали в честь деда.
– А в какой стране ты жил?
– В Индии, – ответил Виктор. – Мои родители работают в нашем консульстве в Калькутте. Это на востоке страны в Западной Бенгалии. Они и сейчас там, а я приехал погостить к тетушке.
– Тогда понятно, откуда у тебя такой потрясающий загар.
– Да, там круглый год лето и всегда очень жарко, – кивнул Виктор. – Особенно сейчас. Потому я и приехал к тете на каникулы.
Разговаривать с Виктором было интересно, и Настя беспечно отмахнулась от своих подозрений в наличии у него того же дара, что и у нее самой. Время за разговором летело незаметно. Она даже забыла о своем собственном рисунке, а вот Виктор постоянно что-то чиркал на листе бумаги. На натуру, да и на сам рисунок он почти не смотрел, больше предпочитая изучающее разглядывать Настю, и создавалось такое впечатление, будто он просто от нечего делать выводит на бумаге бессмысленные каракули.
– Ты хоть рисовать-то умеешь, художник? – насмешливо спросила она. – Или бумага и карандаш тоже входят в часть твоего коварного плана по знакомству с девушкой?
– Немного умею, – скромно ответил Виктор, что-то написал в углу листа и протянул его Насте.
Девушка небрежно взяла лист в руку, но, взглянув на рисунок, не смогла сдержать вздоха восхищения. Это был ее портрет, скорее даже набросок, выполненный скупыми линиями, но настолько мастерской рукой, что не заметить этого мог разве что слепой. Ни одна фотография не могла бы передать ее характер настолько точно и достоверно, как это сделал Виктор обычным карандашом. Было схвачено буквально все: и наклон головы, и улыбка, и глаза. Портрет получился настолько живым, что Насте даже показалось, будто она смотрит на себя в зеркало.
– Бессовестный обманщик! – восторженно произнесла она. – И это называется «немного умею»?! Да я бы полжизни отдала за то,
