– Прости, друг, – стиснув зубы, выдохнул Ивар. И, рывком приподнявшись с земли, всадил нож в самый центр алого круга. Могучее тело зверя сотрясла крупная дрожь. Оглушающий рев оборвался на вдохе и перешел в хриплое бульканье. Медведь рванулся в последний раз, полузадушенный, ослепленный внезапной болью… Лорд Мак-Лайон разжал пальцы.
– Хватай! Раздавит!
Чьи-то руки, подхватив Ивара под мышки, выдернули его из-под оседающей на снег медвежьей туши. Наверное, это был кто-то из Мак-Тавишей. Лорд закрыл глаза. Он чувствовал, как его ставят на ноги и треплют по плечу, слышал голоса – то ли утешающие, то ли ободряющие… Но внутри было пусто. Ни боли, ни сожалений, ни осознания собственного предательства, ничего.
– Ивар, – с трудом пробился сквозь окутавшее лорда безмолвие встревоженный голос Мэта, – ты как?
– Как, как, – отозвался за командира второй близнец. – Сам-то подумай!
– Дак я же… мне, что ли, слаще?!
Губы лорда Мак-Лайона чуть скривились в странной пугающей улыбке. Близнецы озадаченно переглянулись. А советник, все так же не открывая глаз, развернулся от амбара и побрел по снегу назад, к дороге. Далеко, правда, не ушел. Покачнулся, миновав круг факелов, тяжело привалился спиной к сараю и осел в сугроб. Мак-Тавиши дернулись было к нему, но их остановил негромкий голос Вячко:
– Не лезьте. Отойдет.
– Как же! – неприязненно буркнул Мэт, но спорить не стал. Посопел, собрался с духом и шевельнул плечом в сторону неподвижной туши, которая теперь уже не казалась такой огромной: – Поднять бы надо. И похоронить по-божески. Не бросать же?
– Это верно, – задумчиво согласился рус. – Хоронить, конечно, не будем, но в такой мороз без одежды и правда бросать не след…
Близнецы дружно заморгали.
– Одежда? – выдавил из себя Мартин. – Какая одежда?.. Ты чего?
Дружинник пожал плечами. А потом коротко кивнул – смотрите, мол, сами. Мак-Тавиши послушно повернули головы.
– Да чтоб меня!.. – через мгновение ахнул Мэтью. – Ивар!
Тот не отозвался. Наверное, все так же сидел, привалившись спиной к стене сарая и глядя себе под ноги. Наверное. Мэт не мог сказать точно, потому что все его внимание было приковано к медведю.
– Что за дела? – хрипло спросил Мартин, глядя, как гора бурого меха на глазах светлеет, мельчает, вытягивается и с каждой секундой приобретает все более и более знакомые очертания человеческого тела. А самое невероятное было в том, что тело это – шевелилось! – Какого лешего тут происходит?.. Творимир? Он же убит?!
Рус посмотрел на корчащегося в снегу человека и улыбнулся.
– Зверь убит, – сказал он. – Про Творимира речи не было. Вы его поднять собирались? Так давайте, пока в ледышку не превратился… Что?
Он озадаченно склонил голову набок. Близнецы, только что круглыми глазами смотревшие на вновь обретенного наставника, теперь таращились уже в его, Вячко, сторону.
– А, – сказал рус после короткой заминки. – Отошел, значит? Быстро.
Он обернулся, собираясь еще что-то добавить, но даже рта раскрыть не успел. Мощный удар в челюсть опрокинул дружинника на землю.
– Ты!.. – обнаружившийся за спиной руса Ивар шагнул к поверженному бойцу, сгреб его за отворот куртки и рывком поднял вверх. – Ты!..
– Мне пришлось, – вырываясь, прохрипел Вячко, – на зверя нож поднять – не то же, что на друга… слишком большой риск…
– Ты! – в бешенстве повторил лорд Мак-Лайон, нещадно встряхивая руса за грудки. – Ты… ты… хорек ты драный! «Ничего нельзя сделать»! Да ты хоть понимаешь, в каком аду я побывал?!
Вячко понимал, но ответить не смог – хватка у шотландца оказалась железная, а оправдываться, когда тебя трясут почем зря, значит попусту рисковать языком. Дружинник кое-как перехватил руку Ивара, с воротника куртки перебравшуюся на горло, и обернулся к Мак-Тавишам. Увы! Помощи от них ждать было нечего. Мэт с Марти уже в ногу шагали к амбару, на ходу стягивая плащи.
И даже их затылки выражали полнейшую солидарность с командиром.
В большом доме было тихо и темно. Только горели плошки с маслом у двери, шепотом переговаривались двое ночных караульщиков да чуть слышно постанывали раненые за перегородкой. Остальные спали.
