подумал Ивар. – Без самобичевания с криками: «Судите меня, я убийца!» Хорошо, не Рыжему он это ляпнул, а Нэрис. Иначе раненых у нас бы точно прибавилось».
Увы, недавнее оглушительное признание Эйнара на поверку оказалось пшиком. Запоздалое чувство вины, больше ничего: сын конунга и пальцем не трогал свою молодую супругу. Да, он ее не любил и в жены брать не хотел, но злился не на Хейдрун – на отца. Которого в хмельном угаре вполне бы мог рубануть наотмашь. Однако пырнуть ножом ни в чем не повинную девушку? На такое он был неспособен в любом состоянии. Означенное «состояние», впрочем, сыграло в истории тоже не последнюю роль. Став вначале виновником трагедии, а после – счастливой случайностью, благодаря которой Хейдрун и осталась в живых.
На брачное ложе Эйнара отнесли насквозь проспиртованным бревном. Он хотел забыться и своего добился. Но даже крепкий норманнский организм оказался не железным, и спустя несколько часов сэконунг очнулся от сильного приступа тошноты. Он свесился с постели, понимая, что до двери попросту не дойдет, – и увидел свою супругу. Она не спала. Кроме того, оказалось, что молодожены в комнате не одни! Напротив Хейдрун, занеся в руке нож, стоял какой-то человек в плаще. Кто это был, Эйнар не рассмотрел – мешала заслонившая гостя фигура новобрачной, но обнаженный клинок заметил. И, как ни был пьян, попытался вскочить. Увы, ни с первого, ни со второго раза это ему не удалось, чем «плащ» и воспользовался: он нанес Хейдрун удар в грудь, потом еще один – под ключицу, чтоб наверняка, а после сбежал. Догонять убийцу времени не было: Эйнар, пережив еще один приступ рвоты, сполз с кровати, приподнял лежащую на полу девушку, оглядел рану и бросился за помощью. К счастью, бежать было не так далеко… «Осталось только убедить в правдивости этой истории ярла Ингольфа, – мысленно вздохнул Ивар. – Или хотя бы конунга. В противном случае мы даже до порта добраться не успеем… Дернул же черт Эйнара девчонку к нам в дом притащить! Ведь все под суд пойдем как соучастники, включая Тихоню».
Лорд Мак-Лайон поморщился. Он понимал безосновательность своих претензий – к кому же еще, как не к Нэрис, сэконунгу было идти? Среди норманнов, конечно, свои врачеватели имеются, да и женщины многие в лекарском искусстве понимают, та же Астрид, например, раз травница. Только пока бы он ее в темноте нашел, пока растолкал бы… У Хейдрун и так полтора шанса на сотню – Нэрис сейчас делает все возможное, но она не всесильна. А ранение слишком серьезное, такое не каждый воин пережить может. Да и черт бы с ним, с воином! Девочку-то за что?
– Так… – Ивар сделал глубокий вдох, выдохнул и посмотрел на Эйнара. – Попробуем хоть что-то прояснить… Ты как? Успокоился?
Сын конунга неопределенно пожал плечами. Лорд, благополучно истолковав этот жест как утвердительный, поднялся на ноги.
– Я спрашиваю – ты отвечаешь, договорились? Эмоции задвинь поглубже, они только мешают. Времени у нас мало – я велел пока не будить Олафа, но вечно он спать не будет. Так же, как твои новообретенные родственники. И когда они явятся к тебе с мечами наголо, у меня на руках должно быть хоть что-то… Ну? По рукам или еще пустырника велеть принести?
Эйнар зыркнул на гончую угрюмым взглядом. Помолчал с минуту и глухо проговорил:
– Спрашивай… Про кинжал сразу скажу – мой, но откуда он тут взялся, я не знаю. Мы еще как из храма вернулись, оружие сняли. Гуннар лично приглядывал и в сундуки запирал.
– Да, – кивнул Ивар, – у меня тоже забрали все. Но топоры-то ярлы доставали? Причем доставали уже под хмельком: кто-то вполне мог потихоньку и твой кинжал вынуть. Ладно. С этим потом разберемся. Сейчас меня интересует убийца.
– Меня тоже, – ругнулся Эйнар. – Да ведь не разглядел я толком эту гниду шуструю! Кабы разглядел, так сейчас бы…
– Не сомневаюсь, – перебил его лорд. – Тем не менее попробуй вспомнить все до последней детали: одежда, рост, может, голос? Или запах какой необычный? Важна любая мелочь.
Сын конунга, морща лоб, взъерошил волосы на затылке:
– Хоть убей, ничего такого не помню. Голоса его я не слышал, а нос у меня с перепою всегда закладывает. Рост… Да невысокий он был. Примерно как Хейдрун. И в плаще с капюшоном – то ли черном, то ли коричневом.
– Без вышивки? – вспомнив одинокую всадницу, быстро уточнил Ивар.
Эйнар уверенно качнул головой:
– Без. Самый обычный. Они совсем рядом стояли, вот тут, у кровати. Я бы заметил. Я б, может, и лицо рассмотрел, да из-за Хейдрун видно не было… А убегал-то он уж ко мне спиной. Тварь бездушная!
– Согласен. Руки его видел? Может, кольца приметные, еще что-нибудь?
– В перчатках он был, – вздохнул сын конунга. – Вот навроде твоих… А руки так, некрупные. И в плечах неширок.
Ивар, подтянув к себе табурет, оседлал его сверху и выбил звонкую дробь по теплому дереву. Значит, нападавший – человек достаточно субтильный. Или просто жилистый. Плюс ростом не вышел, Хейдрун жениху едва до плеча доставала… И еще перчатки.
