холодную грязь монстру в лицо, на мгновение его ослепив.
Вскочил и оседлал монстра. С силой ударил его коленом в пах, и монстр свернулся клубком, завыл и заплакал.
Сообразив, что барабанный бой прекратился, Тень поднял глаза.
Гости отложили барабаны.
Они приближались к нему, сжимая круг, мужчины и женщины, они держали свои палочки, как дубины. Но смотрели не на Тень: они не отрывали глаз от монстра на земле и, занеся резное оружие, надвигались на него в свете костров.
– Хватит! – сказал Тень.
Первый удар пришелся по голове существа. Монстр взвыл и извернулся, заслоняясь от следующего удара.
Тень бросился вперед, заслоняя его своим телом. Брюнетка, что вчера ему улыбалась, бесстрастно обрушила дубину ему на плечо, и еще одна дубина – на сей раз в мужских руках – ударила по ноге, отчего та онемела, а третий удар пришелся в бок.
«Они убьют нас обоих, – подумал Тень. – Сначала его, потом меня. Вот что они сделают. Они всегда так делают. – И затем: – Она сказала, что придет. Если я позову».
– Дженни? – шепнул он.
Ответа не было. Все происходило так медленно. Еще одна дубина опускалась, целя ему в кисть. Тень неловко перекатился, успел увидеть, как тяжелое дерево утыкается в траву.
– Дженни, – сказал он, представляя себе ее слишком светлые волосы, ее худое лицо, ее улыбку. – Я призываю тебя. Приди.
Порыв холодного ветра.
Брюнетка высоко занесла дубинку и быстро, с силой обрушила ее, метя в лицо Тени.
Удар не достиг цели. Хрупкая ручка перехватила дубину, словно веточку.
Светлые волосы развевались на холодном ветру. Тень не смог бы сказать, во что она одета.
Дженни поглядела на него. Тени показалось, что в ее глазах он прочел разочарование.
Какой-то мужчина изготовился ударить ее по затылку. Дубина не коснулась ее. Дженни обернулась…
Скрежет, будто что-то рвется.
А потом взорвались костры. Так Тени показалось. Пылающие поленья и сучья полетели по двору, даже в дом. И люди кричали на суровом ветру.
Тень нетвердо поднялся на ноги.
Окровавленный и скрюченный монстр лежал на земле. Не поймешь, жив или нет. Тень подхватил его, взвалил на плечо и, шатаясь, побрел со двора.
Спотыкаясь, он вышел на гравийную стоянку, и тяжелые деревянные ворота захлопнулись у него за спиной. Больше никто не выйдет. Тень стал спускаться по склону к озерцу, шаг за шагом.
У кромки воды он остановился, рухнул на колени и опустил лысого на траву, как мог осторожно.
Услышал за спиной грохот и оглянулся на вершину холма.
Дом горел.
– Как он? – спросил женский голос.
Тень обернулся. По колено в воде, мать монстра шла к берегу.
– Не знаю, – сказал Тень. – Он ранен.
– Вы оба ранены, – сказала она. – Вы тоже весь в крови и синяках.
– Да, – согласился Тень.
– И все же, – сказала она, – он не мертв. Неплохо для разнообразия.
Она вышла на берег. Села, положила голову сына себе на колени. Достала из сумочки пачку носовых платков, вытащила один, плюнула на него и начала яростно скрести лысому лицо, стирая кровь.
Дом на холме уже ревел. Тень и не представлял себе, что от горящего здания может быть столько шума.
Старая дама подняла глаза к небу. Гортанно булькнула, вроде как закудахтала, и покачала головой.
– Знаете, – сказала она, – вы их впустили. Их так долго не пускали, а вы впустили.
– Это хорошо? – спросил Тень.
– Не знаю, голубчик, – сказала миниатюрная дама и снова покачала головой. Она тихонько напевала сыну, будто он был еще малышом, и, послюнив платочек, промокала ему раны.
Тень стоял голый у воды, но его согревал жар горящего дома. Тень смотрел, как пламя отражается в стеклянной поверхности
