ней вело свободное пространство, и это означало, что действо начнется, как только по этому проходу кто-то придет.
— А ножки у тебя ничего, — услышала я ироничный голос.
— А у вас шея крепкая, — ответила я, изо всех сил стараясь не позволить ему заставить меня смутиться.
— Наслаждайся, захребетница, — без всякого страха, что нас услышат, ответил со смешком пират. — Начинается, — возвестил он, и мы перестали разговаривать.
По краям прохода взметнулись длинные трубы, издав громкий, режущий уши звук. После этого на площадь выехала колесница, увитая виноградными лозами. Лозы же были намотаны и на вожжи, и создавалось ощущение, что именно за тонкие ветви держится высокий широкоплечий мужчина в длинном алом платье с золотым шитьем и в короне из солнечных лучей. Я без объяснений поняла, что мужчина изображает бога виноделия. Он был красив, даже очень. Золотые длинные пряди рассыпались по плечам и спине, и в свете многочисленных факелов казалось, что они переливаются.
Колесница остановилась перед помостом. Бог сошел с нее и поднялся на возвышение. Девушки в белых одеждах, следовавшие за колесницей с Ваяром, поднялись следом за ним. Бог что-то произнес.
— Дети мои, — услышала я голос капитана, но на него тут же зашикали. Он не обратил внимания и продолжил мне переводить.
Ничего особо интересного местный Ваяр не сказал. Помпезная речь, восхваление верных сынов и дочерей Тригара и благословение на великие деяния. После этого золотоволосый красавец провозгласил начало возлияний, и народ радостно зашумел. Часть девушек закружились в танце, вторая часть подняли позолоченные чаши и понесли их главе города и прочей знати, которая играла здесь основную роль в управлении.
Тот, кто шипел на Лоета, сказал пирату что-то резко и громко. Невозмутимый капитан ответил, и горожанин исчез в толпе.
— Что вы сказали ему? — поинтересовалась я.
— Посоветовал не попадаться мне на глаза в конце праздника, — усмехнулся Вэй. — О, сейчас собьют пробки с бочек.
Я смотрела, как к огромным бочкам подошли мужчины в красных камзолах и дружно сорвали пробки. После этого вино потекло рекой в буквальном смысле этого слова.
— Это ритуал. Нужно напитать землю, чтобы она в следующем году дала обильный урожай, — пояснил Лоет. — Слезай, наказание мое.
— Вы как-то сегодня особенно много мне хамите, — заметила я.
— То ли еще будет… Лейн, — осклабился капитан и помог мне слезть с собственной шеи. — Откормил вас Самель.
Я хмыкнула и чуть не полетела на землю от резкого движения какого-то мужчины. Удар капитана в челюсть неосмотрительному нахалу был таким стремительным, что я даже не сразу поняла, что произошло. Просто мужчина вдруг взвыл и схватился за лицо.
— Ребенка не видишь? — рыкнул на него пират, снова прижал меня к себе и двинулся к краю площади. — Совсем озверели, на детей кидаются, — ворчал он.
— Я не ребенок, — возмутилась я, выворачивая на него голову.
— А кто ты, если не сопляк? — весело подмигнул Лоет.
— Я… я… — не найдя возможности возразить, я гордо ответила: — Я человек!
Капитан рассмеялся, и мы оказались недалеко от одной из бочек. Вэй взял у девушки, споро разливавшей вино, две кружки и протянул одну мне.
— С началом веселой ночки, ангелок, — подмигнул он и стукнул своей кружкой о мою.
Вино от удара немного расплескалось. Я посмотрела на объем кружки, затем с сомнением — на капитана.
— Вэй, вы хотите меня споить, — сказала я.
— Мы сделаем все, чтобы не напиться очень быстро, — ответил мужчина. — Ну же!
— Вам в любом случае ничего не светит, — проворчала я, чем вызвала очередной взрыв смеха пирата, и сделала первый глоток.
Вино оказалось приятным и легким. Я хотела убрать ото рта кружку, но Лоет удержал ее пальцем под донышко.
— До дна, первая до дна, — сказал он. — Это закон.
Я скосила глаза и увидела, что те, кто стоял рядом, выпили всё до капли. Доверившись капитану, я осушила кружку, и нам тут же сунули новые. Но теперь Лоет не заставлял меня пить. Он взял меня за руку и повел дальше. Оказалось, что увеселительные представления разыгрывали не только на центральном помосте.
