Я вздохнула и ответила:
— Хоть весь изойдись на яд, но меня распирает любопытство, что вы с Бонгом сделали с Эмилом и почему он не выглядит расстроенным. Нет, он, конечно, расстроен, но мне казалось, что вы, мужчины, щепетильней относитесь к этой вашей… э-э, детали, — сказав это, я смущенно потупилась.
Капитан молчал, и я, не выдержав, подняла на него взгляд. Вэй дождался, пока я обернусь, и иронично уточнил:
— О какой именно детали идет речь?
Я фыркнула и указала взглядом на низ его живота.
— Ангел мой, без живота никто не может, — серьезно ответил мерзавец.
— Господин Лоет, вы меня прекрасно поняли, — проворчала я.
— Мадам Адалаис, у меня было тяжелое утро, не менее тяжелый день. Может, вы все-таки будете выражаться ясней? — раздраженно произнес мужчина. — О чем вы говорите?
— Я тебе показала, — возмутилась я.
— Ты указала на живот, я ответил, — продолжал издеваться несносный пират.
— Я указала ниже, — уточнила я.
— Верблюд?! — округлил глаза Лоет. — Милая моя, Мужчины могут быть щепетильны в отношении верблюда в случае, когда верблюд является собственностью. Но не у всех мужчин есть верблюды. Что же, считать их ущербными?
Я тихо зарычала и решила больше с ним не разговаривать. Но от господина пирата отделаться было совсем не просто. И теперь Вэй повторял отвратительно монотонно одно и то же:
— Ада, скажи, Ада, скажи, Ада, скажи, Ада, скажи…
— Замолчи немедленно! — воскликнула я, затыкая уши. — Это невыносимо!
— Тогда я требую уточнения, — осклабился Лоет. — Если это не живот и не верблюд, то что?
Зажмурившись, я выпалила:
— Та штука на тебе, за которую я держалась в тюрьме Ардоса. Доволен?!
Чудовище в облике человека довольно осклабилось и ответило:
— О, не переживай, Ангел мой, с этой штукой все в полном порядке. Поверь, она в безопасности.
— А та, что на Красавчике? — зло зашипела я, понижая голос.
— И та тоже в порядке и безопасности, а верней сказать — безобидна, — Вэй обернулся и бросил взгляд на страдальца. — Просто он еще не верит, что безболезненного касания Бонга хватило, чтобы сделать эту штуку инструментом для слива и не больше. Ничего, у него будет еще шанс в этом убедиться, если полезет к кому-то до достижения Тригара. Там наш уважаемый лекарь исправит сей маленький недостаток. А пока пусть упивается верой в свою состоятельность. Теперь ты все узнала, что хотела? Ах да, не вздумай просить за него! — рявкнул на меня Лоет, и я испуганно вздрогнула. — Прости, я все еще зол на идиота.
Наши планы о ночевке на той стороне оказались несостоятельны, потому что, поднявшись на самый верх склона, мы обнаружили, что впереди у нас второй хребет. Капитан, по своей привычке, в который рез предложил дьяволу весьма неприличные вещи, и я подумала, что нечистый наверняка уже измучился от икоты и смущения. Я бы точно умерла, если бы меня с такой завидной периодичностью склоняли к столь отвратительным деяниям весьма интимного характера.
В результате нам пришлось остановиться на ночлег в горах, найдя отвес, закрывавший нас от ветра, поднявшегося с наступлением темноты. Кое-как мы разожгли костер, но на всю ночь его не хватило. И сегодня я спала не просто на плече Вэя, а тесно прижавшись к нему. Он оплел меня руками и ногами, и сразу стало уютно и тепло. Но ночью я проснулась от прохлады. Капитан отодвинулся от меня и лежал, глядя в небо. Дыхание его было хрипловатым и прерывистым.
— У тебя что-то болит? — забеспокоилась я, глядя на страдальческую гримасу на его лице.
Вэй посмотрел на меня, тяжко вздохнул и сказал:
— Ты себе не представляешь, как я скучаю по раздельным каютам.
— Я тоже скучаю по «Счастливчику», — улыбнулась я.
Лоет снова скривился и фыркнул:
— Ада, ну нельзя же быть таким… ангелом.
Мне очень хотелось спать, и раздумывать о словах пирата я не стала. Подползла к нему, опять устраиваясь на плече, положила ладонь на грудь и пожелала спокойной ночи. Мужчина тихо застонал, выругался и развернул меня спиной к себе, после этого укутал двумя плащами и положил ладонь поверх моего плеча. Прижаться к себе он так и не позволил. Немного пообижавшись, я все-таки заснула. А утром мы вновь услышали мужской вскрик. Только в этот раз кричал наш часовой. Хотя криком мне это
