— Глупости. Все это глупости.
И после этого благополучно заснула.
Следующий день был вновь наполнен солнечным светом и теплом. Этого даже не испортило ворчание Лили, вторгшейся в мою спальню. Я приоткрыла глаз, следя за ней, но не спешила выбираться из-под одеяла, да и вообще признаваться, что проснулась. Иначе Лили вытащит меня из постели, а мне хочется понежиться, потянуться, немного помечтать…
— Да где же она, — бурчала себе под нос женщина. — Ах вот, — Лили подхватила мою книгу, лежавшую на прикроватном столике и скрытую пологом. — Ох уж мне эти господа, всякой ерундой маются, книжонки свои почитывают. А там правды ни на грош. Тьфу, я бы все эти библиотеки зимой на растопку. Хлам один.
Я была с ней в корне не согласна, но промолчала. Должно быть, матушке роман понравился, раз она прислала ко мне Лили. Естественно, мадам Ламбер поняла, куда делась реквизированная ею книга. Но роман и правда хорош…
— Лежебока, — наградила меня служанка эпитетом перед уходом.
Дождавшись, когда дверь за ней закрылась, я высунула нос из-под одеяла, вытянула руки и сладко потянулась. В окошко, приоткрытое Лили, мягко, словно воды неспешной реки, вплывал ветерок, едва шевеля занавеси. Звуки с улицы и птичий щебет все больше заполняли комнату, и я не смогла дольше лежать на уютной перине.
Опустив ступни на пушистый ковер, я встала и вновь потянулась. Чудесный день, непременно будет чудесный! Подбежав на цыпочках к окошку, я распахнула его и вдохнула аромат небольшого сада, разбитого подле особняка, улыбнувшись новому утру.
— Здравствуй, мир, — негромко произнесла я и прикрыла глаза, позволяя ветру принять меня в его теплые объятья.
Насладившись этим маленьким единением с миром, я открыла глаза и счастливо вздохнула. Что может быть слаще таких вот минут? Что заменит радость юности и свободу, когда на тебе еще не лежит никакой ответственности? Когда ты волен делать все, что хочешь?
— Ада!
Ах нет, все, что хочешь, девушка не может делать никогда. Потому что сначала тобой управляет матушка, потом супруг. Это печально… Легкий порыв ветра вновь прошелся по моей коже, стирая минутную печаль, и я опять улыбнулась. К чему огорчения, когда светит солнце, когда поют птицы и лето уже утвердилось в своих правах на нашу грешную землю? Нет, нет, только улыбка, только легкость в душе и желание жить!
— Ада!
Дверь в мою комнату открылась, и вошла матушка. Она была свежа и хороша, как обычно, но глаза сияли особенно ярко. Моя матушка — красивая женщина, я с детства любовалась ею, гордилась ее нежностью и хрупкостью, выделявшими ее на фоне остальных дам нашего делового сообщества. Да и среди знати мадам Ламбер зачастую выглядела очень выигрышно. И если бы не жаркий матушкин темперамент и бойкий язык, из-за которого с ней лишний раз боялись связываться, Дульчина Ламбер была бы идеальна. Впрочем, папенька принимал матушку такой, какая она есть, я тоже, а остальные просто не знали, какой она может быть нежной, любящей и беззащитной.
— Ты уже встала, девочка моя, — матушка раскрыла мне объятья.
— Доброе утро, — я покорно нырнула под крыло мадам Ламбер, приняла ее поцелуй и улыбнулась. — Сегодня чудесный день.
— Волшебный, Ада, просто волшебный! — воскликнула мадам Ламбер. — Приводи себя в порядок и спускайся к завтраку.
— Хорошо, матушка, — кивнула я.
— Оденься сегодня… А, впрочем, к чему нам все эти условности. Ты девушка взрослая, сама разберешься со своим гардеробом, — она сверкнула хитрыми глазами и удалилась, оставив меня в недоумении.
Матушка все больше ставила меня в тупик. Пожав плечами, я направилась в умывальную комнату. С недавнего времени в нашем доме появился водопровод, и это сильно облегчило жизнь. Стоило это приобретение невозможно дорого, но папенька никогда не скупился для нашего блага. Все-таки поступление воды по трубам от водонапорной башни, построенной на берегу реки, протекавшей недалеко от Льено, было намного удобней, чем услуги водовоза, поставлявшего нам раньше воду в ограниченном количестве.
