Это напомнило Лив судороги жертвы инсульта. Затем, все быстрей и быстрей, с оглушительными грохотом и скрежетом исполинская статуя начала разваливаться, осыпаться лавиной пыли и обломков. Плечо великана подалось в сторону, треснуло и отвалилось, потянув за собой вытянутую руку и разрушив то, что, как поняла теперь Лив, служило когда-то мостом через широкую, быструю полноводную реку...
Вскрикнув, она едва успела закрыть руками глаза себе и Генералу, как вся громада развалилась на мелкие части.
Вокруг них падали камни. Тяжелый осколок раскровил ей плечо, вызвав дикую боль. Она кричала, зажав уши руками, и ждала, когда же все стихнет. Но, открыв глаза, застонала, потому что безумие заканчиваться не собиралось.
Река ревела, как раненный зверь, мгновенно поднявшись от бедер Лив до груди. Напор становился все сильнее, вода прибывала неумолимо. На дне у ног Лив плавали темные тяжелые силуэты. Что-то скользкое и извилистое проплыло мимо, и Лив едва устояла на ногах.
Добраться до берега ей было уже не под силу.
— Помогите нам, Кридмур!
Над головой гремел гром, а с холмов доносился барабанный бой.
Кридмур, лицо которого стало серым от каменной пыли, нацелил ствол на северного великана и расхохотался. Затем вернул ствол в залитую водой кобуру, закатал рукава и крадучись двинулся к Лив. Он прошел мимо, даже не взглянув на нее — его взгляд не отрывался от воды. Вот он прокрался влево, затем снова вправо, явно что-то ища, — и вдруг резко опустил руки в воду.
То, что он поймал, скользило и извивалось в глубине. Лив различала только темную тень, бьющуюся у него в руках. Кридмур выпрямился, не отпуская рук, и, как фермер, тянущий за задние ноги теленка во время отела, вытащил пойманное существо на воздух.
Он держал за горло нечто скользкое, длинное и покрытое черной шерстью. В первую секунду Лив приняла это за выдру или большую собаку. Но когда вода стекла, под длинными черными космами проступила кожа — белая как мел, раскрашенная красной краской. Существо размахивало костлявыми руками, то царапая лицо Кридмура когтями, то хватая его длинными пальцами за горло.
Кто-то из Первого Племени. Крошечный, тощий, бледный, извивающийся. Древний и сморщенный. По красным знакам под волосами Лив догадалась, что это самка.
Мокрая холмовичиха сомкнула длинные белые корневидные пальцы на шее Кридмура, а он, сжав ей горло левой рукой, правой приставил к голове Ствол.
Воцарилась напряженная тишина. Даже шум воды утих, подумала Лив. Генерал куда-то пропал. Рыдая, она двинулась к безопасному северному берегу.
За ее спиной молча сцепились Кридмур и странное существо.
«Чудовище...»
— Для вас — Джон Кридмур, мэм! Что вы делаете в моей голове?
«Таким, как ты, здесь не рады. Не тебе смотреть на эту землю, не тебе давать имена этим вещам, и мой тебе совет — не твори из них то, чем они не являются».
У холмовичихи не было голоса, она говорила молча: одно лишь ощущение звука — и, миг спустя, воспоминание о смысле сказанного.
Голос Хозяина звучал шумом падающей гильотины и хрустом ломаемых шей.
— Много же здесь народу... И много боли. Но вам, конечно, все равно...
«Как ты посмел притащить сюда эту тварь?» — Кридмур понял, что она говорит об оружии, о точнее, о демоне, сидящем в Стволе.
«Падшая тварь. Сломленная тварь. Безумная тварь. Отравленная тварь. Мы жалеем тебя. Но тебе здесь не место. Еще нет. Уходи».
«Уходи!»
— Мармион?
«Твой Хозяин оставил тебя».
