Лаури положил руку на плечо клоанского мальчика:
— Пойдем со мной. Остальные — занимайтесь своим делом.
Лаури протискивался сквозь ряды линейных, с трудом державших тяжелые пулеметы, — на каждый приходилось по двое человек, а ящик с патронами держал третий. Судя по знакам отличия, эти были из Глорианы. Когда он проходил мимо, они отошли в сторону и покорно склонили головы.
— Видишь, мальчик. Они ведут себя по уставу.
— Да, сэр.
С тех пор как Лаури занял место Бэнкса, число войск под его командованием удвоилось. Ожидалось прибытие новых отрядов. Но враг теперь бесчинствовал и на юге, и на востоке. Агенты уничтожали рельсы, подстрекали население к бунтам, травили и жгли, занимались саботажем и террором. Это добрый знак — знак того, что враг боится. Это также значит, что подкрепление прибудет позже, чем ожидалось, но Лаури готов довольствоваться тем, что есть.
От командования его пока не отстранили, но он даже не сомневался в том, что за ним наблюдают.
Над его головой работали краны. Они поднимали бетонные блоки из кузовов грузовиков и медленно опускали их на землю вокруг Лаури, Тернстрема и мальчика. Казалось, по городу проходит взрывная волна, только не разрушающая его, а восстанавливающая. Лаури сжал плечо мальчика:
— Небось такого ты в старом Клоане не видел? Чудо, согласен? Прогресс!
Он прошел мимо шеренги линейных, согнувшихся над внутренностями черных мотоциклов. Настроение его улучшалось благодаря суете вокруг, страху и уважению со стороны солдат, не говоря уже о пилюлях, бодрящий эффект которых теперь проявился в полную силу.
— Хорошая работа. Отлично. Будут готовы в срок?
Линейные вытянулись по стойке «смирно»:
— Да, сэр!
— Хорошо. Хорошо.
Образцом для подражания, у которого Лаури заимствовал свою добродушную манеру, ему послужил мистер Клэй, бывший начальник Станции Ангелус, каким Лаури помнил его по кадрам старых кинофильмов. Когда Лаури был мальчиком, детей станции Ангелус загоняли в кинозалы, где во всем великолепии чернобелого кино рассказывали о Целях Линии. Там-то маленький Лаури и увидел Клэя: дергающийся на экране призрак с бакенбардами в длинном черном фраке, шествующий по мрачным коридорам станции вдоль грохочущих машин и приветствующий добрым словом каждого перемазанного копотью рабочего.
«МОЛОДЕЦ, МОЛОДЕЦ! — плясала надпись на экране. — УДАРНИК ПРОМЫШЛЕННОСТИ!»
Яркие белые печатные буквы на чернильном фоне.
Разумеется, Клэя давно отстранили, запретив даже упоминать его имя, а фильмы, по всей видимости, сожгли — и поделом. Такая популярность была неподобающей для простого человека, даже такого, как Клэй. Но Лаури по-прежнему украдкой вспоминал о нем. У Клэя было, чему поучиться. «Молодец, молодец, сильная хватка! Работай, работай!» — говорил Лаури, как повторял когда-то Клэй.
Подбежавший связист развеял грезы Лаури:
— Сэр!
— Что? Молодец. Что?
— Разведчики докладывают, что они движутся, сэр.
— Они в курсе, что мы знаем, где они?
— Не известно, сэр.
— В каком направлении движутся?
— На северо-восток параллельно дороге.
— Хорошо. Отлично. Тогда, считай, они в наших руках.
Лаури осознал, что до сих пор держит за плечо клоанского мальчика. Тот дрожал и смотрел на собственные ноги.
— Эй... Эй, мальчик. Выше голову!
— Сэр.
— Знаешь, что здесь скоро случится?
— Сэр.
