— То-то я вижу. И еще придется. Времена нынче тяжелые.
За последние два дня в Доме умерло пять пациентов. В восточном крыле свирепствовала инфекция. Ренато вызвался выкопать могилы. По-видимому, он считал это покаянием за грехи. Кридмур предложил ему свою помощь.
Готовый в любой момент сделать решительный шаг, он раздумывал, нельзя ли обустроить все так, чтобы ему не пришлось убивать Ренато — тот ему нравился. Но без крови обойтись вряд ли получится.
— Видал я и потяжелее, — сказал Кридмур.
— Не в этих краях. То, что случилось в Клоане...
Вести о клоанской резне достигли госпиталя несколько дней назад. По счастью, внятного описания Кридмура среди этих сведений не было. Дом послал в Клоан отряды для сбора раненых, но линейные отослали их назад. Ходили слухи, что Линия полностью поглотила Клоан. Хуже того, говорили, что Линия установила контроль над Гринбэнком и другими населенными пунктами в окрестностях Дома и что войска Линии патрулируют дороги, обыскивая и атакуя путников, направляющихся к Дому или из Дома.
— Всюду, где есть Линия, неподалеку скрывается ее враг. Война придет и сюда, — сказал Ренато.
— И пройдет мимо. Мы с тобой такое уже переживали. Дом выстоит.
Кридмур знал наверняка, что в данный момент на краю каньона по крайней мере один линейный. Прячется среди камней, глядя на них в длинную подзорную трубу. Они знают, что он следит за ними, а он знает о том, что это известно им. Он не может убить их, а они не могут прикончить его, хотя лопатки так и чешутся в ожидании пули снайпера...
Кридмур засмеялся:
— Дурные времена. Славные времена. Кому и славные времена — дурные. Ты где научился могилы копать?
Ренато на секунду задумался. Он потер красный платок, скрывавший раненную челюсть.
— У хребта Хоуси, — ответил он.
— А я — при осаде Мельницы Хуки, — соврал Кридмур. — Я тогда не был солдатом, вообще бросил воинскую службу. Меня туда по личным делам занесло. Но когда пришли армии, всем пришлось выбирать сторону. Из отхожих мест расползалась зараза — темное смердящее облако. Мне дали выбор: ружье или лопата. Копай могилы или наполняй их. Я выбрал лопату.
Ренато кивнул:
— Да... А мы преследовали отряд из гарнизона Форта Хоуси, а они выслеживали банду какого-то агента, гнавшуюся за одной из армий старой Красной Республики, которая занялась разбоем после блэккэпской битвы, а те преследовали бог знает кого. Я уже сам не помню. И вот поднялись мы в горы...
Кридмур перестал слушать.
В четыре руки они опустили в могилы трупы, завернутые в белую ткань. Кридмур держал ноги.
— Вот и дело сделано. Следующей, сдается мне, преставится старуха Фрэкшен из южного крыла.
Почему улыбнулся Ренато, было неясно, но во взгляде его чувствовалось любопытство.
— Которая кашляет? Не знаю. Держу пари, старый Рут Басроу проснется однажды утром и обнаружит, что исчез и покинул мир, придуманный им самим.
— Басроу — это тот господин, который уверяет нас, что все мы персонажи его снов? Возмутительно. Помяни мое слово, Ренато, его пристрелят прежде, чем он научится исчезать.
— Держи карман шире, Кокль. Этому возмутительному типу Дух шкуру спасет. Вот, пожалуйста: спорим, что Малыш застрелится до конца года? Если выиграю, тебе неделю стиркой заниматься.
— Ха. Вполне возможно. Вполне возможно. А что скажешь...
— Что скажешь о старом генерале? Ему уж точно пора в отставку.
— Мир стал бы лучше, если б в нем вовсе не было генералов. Ты какого имеешь в виду, Кокль? Уточни.
— Ну, ты же понимаешь, о ком я... О старом...
— Что?
— Что?
— Кокль? Что случилось?
— Не может быть!
