заслонявший вход в пещеру, я увидела снаружи Пайпера: он методично точил нож о камень, на котором сидел. С самого Острова я не видела его при дневном свете. Небо едва окрасила заря, но было вполне светло, чтобы разглядеть его раны: на две трети заплывший глаз и длинный порез на руке.
– Всё не так ужасно, как выглядит. Зои вообще едва ли это почувствовала, – сказал он. – А глаз и вовсе несчастный случай – я случайно ударил веслом по лицу, когда мы спускали лодки из пещеры.
– Не нужно мне врать, – попросила я.
Он посмотрел на меня с полуулыбкой.
– Да, похоже, не стоит и пытаться. – Он потрогал опухший глаз. – Мы оба знаем, что я рискнул, позволив тебе уйти. Когда я сообщил об этом Ассамблее, некоторые из них дали понять, что они по этому поводу думают. А за синяк должен благодарить Саймона.
– Прости, – вымолвила я. – Теперь для тебя всё кончено, да? С Ополчением?
Он пожал плечами.
– Ну, я теперь не лидер, но это не имеет значения. Я продолжу работать, если еще осталось Ополчение, ради которого стоит работать.
– Ну а это, – я указала на рану на его руке. – Это ведь не от твоей Ассамблеи.
Я наклонилась поближе и увидела, что порез уже зашит, хоть и неаккуратно.
– Нет, то был какой-то солдат Совета, – он проследил за моим взглядом. – Я знаю, выглядит не слишком мило. Если честно, это зашила однорукая женщина в лодке, да еще во время качки.
Я засмеялась. Он подвинулся, освободив для меня место на плоской верхушке камня.
– Прости, я-то уж точно не должна смеяться, – извинилась я. – Больше, чем кто-либо.
Он взглянул очень внимательно. Я даже смутилась, когда лицо Пайпера оказалась так близко, что можно было разглядеть волоски на его щетине. Я посмотрела вниз и увидела, что кожа вокруг раны на руке сморщена на каждом стежке.
– Ты плохо спала прошлой ночью? – спросил он.
Я покачала головой.
– Я плохо спала и в лучшие времена.
Повисла долгая пауза.
– А другие – те, кто сбежал с Острова вместе с тобой, как та женщина, что зашивала руку, – куда они пошли?
– Мы разделились, эти два корабля даже причалили не вместе. Остальные, кто плыл со мной, отправились на восток. Но теперь нашу сеть придется расширять, учитывая всех, кому удалось уйти с Острова. Если они смогли причалить и уйти подальше от побережья, подпольные дома будут переполнены. Так что, уверен, я не единственный островитянин, кто спал прошлой ночью без удобств.
Я задала вопрос, страшась ответа.
– А тех, других – их много?
– Убитых? На Острове, может быть, четыреста. Некоторые пали в бою, но большинство погибло во дворе. Нескольких взяли в плен – человек десять, пятнадцать. А все остальные… это зависит от того, как им удалось добраться до материка. Тридцать человек мы потеряли в той лодке, что утонула в рифах. И пока мы не сможем посчитать остальные суда. Наверное, еще несколько недель.
Я почувствовала, что он снова смотрит на меня.
– Это я принял такое решение, Касс. Не ты. Мне не нужно было отпускать тебя.
Я кивнула, но все еще не поднимала глаз.
– Ты думаешь, что я не должен был?
Я не могла говорить, могла только дышать, словно полностью утратила дар речи.
– А я думаю, что принял правильное решение, – продолжил он. – Хотя, возможно, не по той причине. Но я верю, что ты нужна нам, что ты могла бы стать мощным орудием для Ополчения. Однако я отпустил тебя не поэтому, вернее, не только поэтому.
На миг он замолчал.
– Помнишь, на террасе на Острове я сказал, что не знаю, есть ли такое место, где мог бы оставить свои обязанности и быть самим собой?
Я кивнула.
– Я нашел ответ в тот момент, когда Ассамблея решила передать тебя Совету. То, что я сделал – правильный шаг. Правда,
