река, пролегала на глубине нескольких футов, но едва я приблизилась к ней, как силой течения меня отбросило назад. Пришлось неистово молотить ногами и руками, чтобы попасть в этот узкий тоннель, ведущий к свету. Тут меня подхватило потоком и подняло к самому своду тоннеля. Чем яростнее я боролась со встречным течением, плывя вперед, тем сильнее меня царапали камни сверху. Пришлось выдержать натиск воды с открытыми глазами. Затем каменный свод закончился, и сверху заиграли блики света. Несколько взмахов ногами – и я всплыла на поверхность.
Парня не было. Вглядываясь вниз, я не могла ничего различить в темноте, откуда только что выплыла. Проклиная себя, я вертелась по сторонам, поднимая брызги воды, и раз за разом бросала отчаянный взгляд на маленькую пещеру.
Как я могла подумать, что он сможет выбраться в таком ослабленном состоянии, без руки, когда и плавал-то с трудом? Я так сильно сосредоточилась на инстинктах, чтобы выбраться ко второй пещере, что не додумалась просто взглянуть на него. Я не учла, какой он был хрупкий, бледный и изможденный после резервуара, да еще и с единственной раненой рукой. Но я всё ждала, барахтаясь в воде. Этот грот походил на первый, но если в той пещере имелся выход наружу, то здесь скалы окружали нас со всех сторон. Свет проникал только из расщелины сверху, примерно на высоте шестидесяти футов. Тяжелые капли стекали со сталактитов и, падая вниз, пронзали тишину. Падающие капли словно отсчитывали секунды моего ожидания. Вне всякого сомнения, он не мог так долго задерживать дыхание. Ведь его тощая грудная клетка и не вместила бы столько воздуха, чтобы хватило на всё это время?
Он напугал меня, когда внезапно возник над водой едва ли в трех футах от меня. Он шумно хватал воздух ртом, и на лице читалось то же отчаяние, какое я уже видела через стекло резервуара. Он все еще кашлял и чертыхался, когда мы пробирались по выступу скалы, огибавшему пещеру с одной стороны. На пути тут и там попадались острые камни, но одно то, что не приходилось бороться с течением, уже казалось благодатью. Я не осознавала, какой холодной была река, пока не вышла из воды.
Неуклюже барахтаясь, он выбрался следом. Мы растянулись на камнях, и я увидела множество отметин, что оставил наш нелегкий путь на его теле. Впрочем, как и на моем. Он заметил, что я смотрю на порезы и ссадины, покрывавшие его плечи и спину. Но тут я вспомнила, что он голый, и быстро отвернулась.
Пока мы там лежали, глядя на свет, проникающий сквозь щель наверху, я прислушивалась к собственному телу. После четырех лет в Камерах Сохранения я перестала его воспринимать и не представляла, как оно выглядит со стороны. Когда меня схватили, мне исполнилось только девятнадцать. Осталась ли прежней грудь? А лицо? Я ведь ни разу не видела его за все это время. Моя бледная кожа внезапно стала казаться странным одеянием. Голым был парень, но отчего-то обнаженной чувствовала себя я.
Впрочем, времени на подобные размышления не оставалось. Он закрыл глаза, но я легонько потрясла его за плечо.
– Они не знают об этом месте, – сказала я, – и сначала будут искать нас в низовье. Но они могут обнаружить его. Нам надо уходить.
Я сняла туфли и вылила воду, затем снова надела.
– Скажи, пожалуйста, твой маршрут побега больше не включает таких трюков, как в последний раз?
Я улыбнулась и покачала головой.
– Нырять больше не придется. По крайней мере, сейчас, – я поднялась. – Но надеюсь, пещеры тебя не страшат.
На самом деле на этот раз вел он. Хотя и шел нетвердо, его глаза в темноте видели лучше. Мы пробирались по выступу, пока он не сузился до ширины ступни, затем вскарабкались на несколько футов вверх, где нашли другую пещеру, вход в которую скрывали сталактиты. Прежде чем войти, я закрыла глаза и на мгновение прислонилась лбом к сырому камню, мысленно обследуя проход.
– Ты ведь не бывала здесь раньше?
Я открыла глаза и, взглянув на него, покачала головой.
– Но ты знаешь, куда надо идти. – Это был не вопрос, а утверждение, но я на всякий случай кивнула. – Ты, должно быть, провидец. Ты и выглядишь идеально.
Он запнулся.
– Я имею в виду, не идеально, но… я хотел сказать, что у тебя не видно никаких физических изъянов.
Я быстро шагнула в темный проход, не щадя нас обоих. Хоть я и чувствовала общее направление тоннеля, но в кромешной тьме приходилось пробираться наощупь, я то и дело ударялась головой о выступающие камни. После очередного удара я не вытерпела и выругалась, тогда парень пошел впереди меня, и мы стали двигаться быстрее. Кроме того, он предупреждал меня, где потолок снижался. Иногда темноту разбавлял скудный свет – в нескольких местах от основного тоннеля ответвлялись трещины и убегали вверх, к крохотным проломам, сквозь которые пробивались тонкие лучи.
Мы шли час или чуть больше, затем остановились в одном из таких мест и присели, привалившись спиной к стене узкого прохода. В тусклом свете можно было различить грубые следы инструментов, испещрявшие стены.
– Мы, может, первые люди, кто здесь ходил. Я имею в виду, со времен Старой Эры.
