волен скопировать весь «Автоверсум» на собственную территорию и делать со своей частной версией что пожелает. Насколько это легко, настолько же сложно любой из фракций продемонстрировать свою «влиятельность» и «престиж», убедив собрание сохранить запрет на контакт с ламбертианами, не спровоцировав при этом своих противников клонировать «Автоверсум» и продолжить свою линию, невзирая ни на что. Многие представители первого поколения до сих пор ценили такие вещи сами по себе.
Встала Элейна Сандерсон, великолепно выглядящая в голубом костюме и теле, которые вместе ясно объявляли: «мой возраст – 7972–2045 от Р. Х., и я горжусь этим» (хотя надевала она и то и другое только по официальным поводам). Пир позволил себе на секунду попутешествовать во времени: Дэвид Хоторн, незадолго до того, как ему исполнилось тридцать, видел по телевизору, как Сандерсон из плоти и крови принимала присягу в качестве Генерального прокурора Соединённых Штатов Америки – страны, составляющие которую частицы вполне могли совпадать в этот самый миг с какой-то частью Элизиума. Сандерсон заговорила:
– Благодарю вас, мистер Репетто, что поделились с нами вашими взглядами по этому важному вопросу. К сожалению, очень немногие из нас находят время, чтобы держаться в курсе относительно прогресса ламбертиан. Хотя они преодолели весь путь от одноклеточных форм жизни до своего нынешнего высокого уровня развития без нашего явного вмешательства, в конечном счёте, они ежесекундно находятся на нашем попечении, и на нас лежит общий долг принимать эту ответственность с высочайшей серьёзностью.
Я ещё помню некоторые из наших начальных планов относительно «Автоверсума»: преднамеренно скрыть детали жизни на планете Ламберт от себя самих, наблюдать и ждать, как бы издалека, пока её обитатели не отправят зонды к другим планетам своей системы; явиться туда под видом «исследователей» в «космических кораблях», стремящихся изучить язык и обычаи этих «инопланетян», и, может быть, даже зайти так далеко, чтобы объявить, будто «Автоверсум» включает невидимую отдалённую звезду, вокруг которой вращается наш «родной мир», откуда мы и явились. Рабское подражание гипотетическим межзвёздным миссиям, оставленным нами далеко позади. Нелепые шарады.
К счастью, эти детские идеи нами давно оставлены. Не будет никакой позорной «исследовательской экспедиции» и вранья – ни перед ламбертианами, ни перед собой.
Однако одно качество этих первых смехотворных схем стоило бы помнить: мы всегда намеревались встретиться с ламбертианами как с равными. Поступить как гости с далёкой планеты, которые расширяли их взгляды на вселенную, но не подавляли их и не меняли целиком. Мы являлись к ним, как к братьям, и отстаивали собственную точку зрения, но не точку зрения Бога, не раскрывали им высшие истины.
Я прошу собрание обдумать, нельзя ли примирить эти две равно благие цели – честность и скромность. Если ламбертиане находятся на грани кризиса в понимании своего происхождения, что за инстинкт покровительственного поведения заставляет нас кидаться к ним с предложением немедленного решения? Мистер Репетто нам поведал, что они уже вывели логически свойства химических элементов, остающихся для них невидимыми и загадочными, проявляющими свои свойства лишь в комплексных явлениях природного мира. Очевидно, что ламбертиане наделены даром выявлять скрытые структуры, неявные объяснения. Так сколько веков может пройти, прежде чем они догадаются о своей истинной космологии?
Я предлагаю отсрочить контакт до тех пор, пока гипотеза о нашем существовании не возникнет среди ламбертиан естественным образом и не будет ими всесторонне исследована. До тех пор пока они сами не решат, что именно мы для них можем значить. Пока они не обсудят, как мы обсуждаем сейчас, наилучший способ иметь с нами дело.
Если бы инопланетяне посетили Землю в момент, когда люди впервые подняли глаза к небу и пережили некий кризис познания, их бы приняли за богов. Прилети же они в начале двадцать первого века, когда люди уже предсказали их существование и не одно десятилетие продумывали обеспечение контакта, их приняли бы как равных: более опытных, искусных, знающих, но, в конечном счёте, лишь как ожидаемый элемент правильной, понятной вселенной.
Полагаю, нам следует дождаться аналогичного момента ламбертианской истории: когда ламбертиане с нетерпением будут ожидать доказательств нашего существования; когда наше продолжительное отсутствие им станет куда трудней объяснить, нежели наше появление. Когда они начнут подозревать, что мы подслушиваем каждый их разговор о нас, прятаться дальше будет нечестно. До тех пор мы обязаны дать им возможность отыскать столько ответов, сколько они смогут, без нашей помощи.
Сандерсон села на место. Часть собравшихся негромко поаплодировала. Пир лениво произвёл картирование аплодисментов и установил корреляцию с внешним обликом. Похоже, ей удалось довольно точно попасть в ожидания основной части третьего поколения, но эта группа пользовалась репутацией умельцев радостно разыграть что угодно.
– Ты не хотел бы иметь возможность присоединиться к дискуссии? – осведомилась Кейт. Наполовину сарказм, наполовину жалость к самой себе. Пир весело откликнулся:
– Нет, но, если у тебя есть собственный и достаточно твёрдый взгляд на проблему, могу тебе предложить скопировать
