Город Перестановок

Нагнувшись у косяка, Мария пощупала пол – ладонь скользнула по уползающему ковру.

Трясясь от страха, она выпрямилась и перешагнула порог. Остановилась заглянуть в проход: коридор заканчивался тупиком в двенадцати – пятнадцати метрах от входа. У неё самое бо?льшее четыре-пять минут.

Дарэм ещё находился в саду, пытаясь поднять лежавшего. Он сердито взглянул на Марию.

– Что вы здесь делаете?

Та перевела дыхание.

– Я упустила запуск. А это всё сейчас… отделяется. Как Город. Вам пора выходить.

Дарэм повернулся к незнакомцу.

– Он похож на омоложенного Томаса Римана, но может быть и его потомком. Одним из сотен. Одним из миллионов, насколько мы можем знать.

– Где они, эти миллионы? Похоже, он здесь один, и никакого признака других сред. Вы ведь нашли всего один вход?

– Мы не знаем, что это значит. Единственный способ убедиться, что он один, – разбудить и спросить. А я не могу его добудиться.

– А что, если просто… вытащить его отсюда? Знаю, нет причин, чтобы это переместило его модель на безопасную территорию, но раз уж это место воздействует на наши модели, пытается подчинить их человеческой физиологии… Тогда вся логика, на которой основаны наши рассуждения, уже недействительна.

– А что, если есть другие? Я не могу их бросить!

– Времени нет! Что вы для них сможете сделать, пойманный здесь? Если этот мир будет уничтожен – ничего. Если кто-то выживет… выживет и без вас.

Дарэм выглядел так, словно его тошнило, но нехотя кивнул.

– Пошевеливайтесь, – велела Мария. – Вы изувечены, я понесу Спящего Красавца.

Нагнувшись, она попыталась взвалить Римана (Томаса или какого-то иного) на плечи. Когда это делают пожарные, кажется, всё легко. Дарэм, задержавшийся присмотреть, зашёл за спину и помог. Когда Марии удалось выпрямиться, идти оказалось не слишком трудно. Первые несколько метров.

Дарэм хромал рядом. Поначалу Мария допекала его, неискренне пытаясь отослать вперёд. Потом сдалась, отдавшись на милость абсурдной ситуации. Задыхаясь, она пробормотала:

– Никогда не думала… что стану свидетелем… распада вселенной… с голым банкиром на шее… – Она чуть заколебалась. – Как думаете, если… закрыть глаза и сказать… мы не верим в звёзды… может, тогда…

Она поднялась по лестнице, почти согнувшись под весом тела, с отчаянным желанием сбросить ношу и передохнуть, но уверенная, что, если она так поступит, им не справиться.

Когда они добрались до коридора, дверь была ещё видна и продолжала равномерно отодвигаться. Мария пропыхтела:

– Бегите, удержите её… откройте…

– Как?

– Не знаю. Станьте в середине…

Дарэм, кажется, сомневался, но похромал вперёд и добрался до двери намного раньше. Сразу шагнул туда, потом повернулся и встал, расставив ноги и вытянув руки к Марии, готовый втащить её на уходящий поезд. Ей представилось, как его рассекает пополам, и окровавленные половинки падают на пол в каждом из миров.

– Надеюсь, этот ублюдок… – выговорила она, – был великим филантропом… лучше, на хрен, святым…

Она посмотрела в сторону прохода. Тупик оказался всего в нескольких сантиметрах. Дарэм, похоже, верно истолковал выражение её лица и отступил в зал управления. Дверь соприкоснулась со стеной и исчезла. Мария взвыла от расстройства и уронила Римана на ковёр.

Добежав до стены, она замолотила по ней кулаками, затем опустилась на колени. Она здесь умрёт, запертая в слипающейся фантазии постороннего человека. Она прижалась лицом к холодной краске стены. Там, в старом мире, есть другая Мария, и, что бы ни случилось, по крайней мере, она спасла Франческу. Если этому безумному миру конец, пусть кончается.

Кто-то положил руку ей на плечо. Потрясённая, она изогнулась всем телом, растянув мышцу на шее. Это был Дарэм.

– Сюда. Нужно обойти. Поспешите.

Он подхватил Римана – должно быть, в Элизиуме он себя вылечил, да ещё, несомненно, и прибавил силы – и провёл Марию по короткому коридору, через большую библиотеку к хранилищу в конце. Дверь оказалась там, в нескольких метрах от дальней стены.