Город Перестановок

хотя бы удивлённой. Ведь нельзя жить на проценты с безумия и при этом считать, что тебе гарантированы обычные рамки цивилизованного поведения.

Дарэм во плоти составлял лишь половину проблемы. Когда программа, симулирующая клеточный ТНЦ-автомат, будет включена, по плану ни она, ни Дарэм не должны вмешиваться. Любое вмешательство извне окажется нарушением правил автомата – фундаментальных законов новой вселенной – и превратит мероприятие в посмешище. Только Копия Дарэма, запущенная на симулируемых ТНЦ-компьютерах, может действовать гармонично с этими законами. Они всегда могут прервать проект, выдернуть пробку, но во всех прочих отношениях контролировать опыт будет Копия.

(Конечно, с точки зрения Дарэма, прерывание симуляции, если что-то пойдёт не так, не предотвратит дальнейшее неконтролируемое расширение независимой вселенной, зато может сохранить им достаточно не потраченного компьютерного времени для второй попытки.)

Стоит вселенной начать функционировать – и руки у неё будут связаны, поэтому повлиять на то, что там произойдёт или не произойдёт, можно лишь через конфигурацию «Эдемский сад», включающую все программы, которые в самом начале запустит ТНЦ- решётка. Часть программ внутреннего запуска Мария написала сама, остальные написал или заказал Дарэм, но она лично всё проверила. Она же встроила туда предохранитель: ни одна Копия, кроме Копии Дарэма, не будет запущена, пока ТНЦ-процессоры не решат математическое уравнение соответствующей сложности. По оценке Марии, всем компьютерным ресурсам реального мира, вместе взятым, не удалось бы решить эту задачу быстрее чем за десятилетие: на такое далеко не хватило бы и тридцати миллионов долларов, даже без накладных расходов. В глазах Дарэма и его последователей помеха была небольшая: непрерывно растущие ресурсы развивающейся ТНЦ-вселенной легко решат уравнение спустя неделю-другую после запуска. Но если такая вселенная не возникнет – и если тест не удастся обойти, – вторая Мария Делука или кто-либо иной ни в коем случае не появится. Она воспринимала это как гарантию, что не случится виртуальный Джонстаун. Только одинокий пророк возникнет на миг и исчезнет из бытия.

Дарэм заварил растворимый кофе. Мария оглядела спартанскую обстановку комнаты.

– Знаете, – сказала она, – как-то слабовато. Нам бы тут двести человек в наушниках да огромный экран во всю стену. Как в старину при запусках в НАСА.

– Не беспокойтесь, – отозвался Дарэм, чуть повысив голос, чтобы перекрыть бурление кипящей воды. – У нас уйдёт больше вычислительных мощностей в секунду, чем потратило НАСА на всю программу «Аполлон».

Вычислительные мощности. Вот о чём нужно побеспокоиться. Мария подключилась к КваКС-обменнику; цены чуть поднялись с тех пор, как она смотрела в прошлый раз, но того, чего Мария боялась, не было и в помине. Если Операция «Бабочка» именно сегодня вздумает вновь объявиться на рынке, «Эдемский сад» окажется заморожен, его придётся отложить, пока КваКСы не вернутся к обычной стоимости. Для Дарэма и его последователей не составит ни малейшей разницы, даже если программа запуска окажется вышвырнута из сети на середине и завершится лишь дни или недели спустя. Реальное время не имеет значения. Мария могла оценить логику такого отношения, но её саму при одной мысли о задержке, неожиданном промедлении начинало тошнить от беспокойства. Все юристы, с которыми ей удалось проконсультироваться, ясно дали понять, что как ей, так и Дарэму едва ли грозит судебное преследование. Если же обвинения всё-таки будут выдвинуты, суд, скорее всего, вынесет решение в их пользу. И даже если нет, апелляция почти наверняка окажется успешной. Тем не менее каждый лишний день совместной работы с Дарэмом в качестве известной полиции «сообщницы» заставлял её чувствовать себя всё более уязвимой перед капризами властей. Когда Мария призналась, что отбросила смехотворную идею «работы под прикрытием», Хэйден заговорила с ней ледяным тоном. Риск угодить под преследование едва ли исчезнет в момент завершения проекта, и всё же облегчение будет значительным.

Мария начала жалеть, что сдержала обещание не записывать клиентов Дарэма, когда те заверяли её, что участвуют в схеме сознательно. Подлинники этих сообщений, которые она просматривала на общественных терминалах, может, и не были равносильны показаниям живых людей, но, имей она их в запасе, сохранёнными на чипе памяти, можно было бы чувствовать себя в большей безопасности. Вне зависимости от юридического статуса Копий, Мария не могла представить, что её станут преследовать за мошенничество, если можно продемонстрировать, что «жертвы обмана» точно знали, за что они платят.

Дарэм поставил кофе на стол перед Марией. Та промямлила «спасибо», а он уселся рядом и спросил:

– Никаких колебаний в последнюю минуту? Вы ещё можете отказаться, если хотите.

Она оторвала взгляд от экрана, на котором мерцала круговая диаграмма КваКС-обменника.

– Не искушайте.

Можно подумать, она стала бы всерьёз рассматривать отказ от единственного шанса сканировать Франческу – после всего, что сделано, и всех тревог, – из-за смехотворного микроскопического шанса, что искусственная вселенная в самом деле