ротного и нажал на спусковой крючок только тогда, когда был готов.
Ружье привычно толкнуло в плечо. Ветерок отнес облачко дыма вверх и в сторону. Это, конечно, мало помогло, порохового дыма на склоне холма было столько, что казалось, на него опустился густой туман. И все же он рассмотрел, как пират, в которого он целился, вдруг споткнулся и растянулся на животе, так и замерев без движения.
Заревев нечто победное и нечленораздельное, Адам вдруг сорвался с места и побежал вперед, на эту накатывающую и ревущую волну смерти. Руки сами собой перехватили ружье за ствол. Первого он снес, буквально размозжив ему голову прикладом, как палицей. Удар вышел настолько сильным, что ружье вырвалось из рук.
В этот момент другой пират остановился, вскинул пистолет и выстрелил. Он стрелял чуть ли не в упор. До него было не больше семи шагов. Адама обдало горячей волной выстрела, и еще не сгоревшие крупицы пороха впились в его лицо. А пуля прожужжала так близко, что оторвала ему мочку левого уха.
– А!!! А!!!
Адам и сам не понял, как в его руках оказался нож. Не сабля, что болталась на перевязи слева, а именно нож. Тот самый нож, с которым он никогда не расставался, пользуясь в обиходе. Но в этот раз стальное и бережно отточенное жало с поразительной легкостью взрезало не свежеиспеченный хлеб, не деревянный чурбачок, а вошло в живую плоть. Раз! Другой! Третий! Адам ревел, словно обезумевший. Отбросил от себя кровоточащее тело. Секунду стоял, бешено вращая налитыми кровью глазами, и, найдя следующую жертву, бросился на нее без раздумий…
Какой дьявол дернул его согласиться на это дело? Н-да-а. А можно подумать, у него был выбор. Виконт, конечно, заботится о своих людях и никому не даст их в обиду. Но не потому, что любит их. А потому, что считает, будто никто, кроме него, не имеет права от них что-либо требовать или наказывать их. Конечно, справедливости ради нужно заметить, что он довольно щедр и всегда держит свое слово.
Но стоило Джебу отказаться выполнить его «просьбу», и он сразу же лишался права быть человеком виконта. Тогда уж у того не осталось бы никаких обязательств перед моряком. Он бы его попросту сгноил. А так… Да, опасно. Но, с другой стороны, если капитан сказал, то никаких сомнений, награда будет достойной риска. И в том, что виконт Омальский сдержит свое слово, никаких сомнений не было. Уж чем-чем, но этим он дорожил.
Интересно, а как поступит капитан теперь? Наградит ли он своего матроса? Ведь несмотря на то, что Джеба схватили, он успел передать довольно подробные сведения об острове и о существующих тут порядках, вооружении, количестве людей, ополчении. И не его вина, что его смогли обнаружить. Он же никогда не был шпионом, и потому понятия не имел, где ошибся.
Джеб прислушался к канонаде. Пушки стреляли, сотрясая не только воздух, но и землю. А может, это из-за десятков ядер, одновременно вгрызающихся в высокий берег и брустверы фортов? Некоторые пролетали слишком высоко и падали уже в городе. Порой они врезались в дома, кроша саман и перебивая деревянные балки каркасов. Его держали в подвале резиденции, поэтому он отлично чувствовал дрожь земли.
Создавая колонию, граф не мог не подумать о такой необходимой детали, как тюрьма. А как еще воздействовать на умы людей, да еще и при заведенных им порядках? Сюда попадали не только преступники. Эти тут не задерживались, очень быстро отправляясь на виселицу. А вот нарушители правил, те оказывались не только приговоренными к принудительным грязным работам, но еще и содержались под стражей.
Впрочем, сейчас все камеры были пусты. Нечего просиживать штаны в казематах за провинности, когда нужно сражаться с врагом. Так что в подвале он был один. Ах да, еще и надзиратель! Который, судя по всему, не больно-то расстроился, лишившись возможности драться с пиратами. Да, здесь было страшно, и каждая очередная дрожь стен заставляла вздрагивать, но зато куда безопаснее, чем наверху.
Н-да. Интересно, сможет ли виконт взять этот городишко? У него, конечно, много народу, закаленного в сражениях, и предостаточно пушек. Вот только пушки эти не чета тем, что стоят в фортах Сан-Патрика. Джеб хорошо их изучил. Ведь для того, чтобы взорвать пороховой погреб, нужно было оказаться в одном из фортов. Вот он и сказался канониром, благо на корабле с пушками в той или иной мере приходилось обращаться всем.
Он успел неплохо ознакомиться с орудиями, стоящими на батареях. Они были гораздо скорострельнее корабельных пушек, которые в существующей тесноте, вдобавок ко всему, было неудобно заряжать. А еще граф особо готовил артиллеристов. И этих парней учили не просто обращаться с пушками, но досконально знать их. Каждый из орудийной обслуги графа был готовым канониром. Может, не столь хорошим, как бывалый пират – канонир на «Стремительном». Но ведь он был один, а здесь их больше сотни.
А еще сами пушки. Джеб не видел раньше ничего подобного. Их делают прямо на острове. Так же, как странного вида снаряды
