Новая форма, классом куда выше прежнего французского ширпотреба, рюкзак со множеством разного размера карманов, легкий бронежилет, разгрузка, наколенники и налокотники, интересные берцы, тактические очки, про удобный шлем тоже не забыли. Не обделили ни магазинами, ни патронами, нож и клюв из добротной стали тоже выдали.
Карат начал чувствовать себя богачом.
Одно смутило – все добро пришлось тащить в не слишком чистом мешке. На улицах Полиса категорически не рекомендовалось демонстрировать оружие. Даже соответствующие дорожные знаки имелись на въездах и каждом перекрестке.
Очередная здешняя дурость, противоречащая духу Улья.
Выйдя из здания, более походившего на сказочный теремок для проживания зверюшек, чем на воинский склад с арсеналом, Карат обнаружил, что центральные улицы вновь перекрыты по поводу очередного детского праздника. Точнее, это гонки на картах, но выглядело именно как праздник: все тот же духовой оркестр; разноцветные гирлянды, развешанные по трассе; нарядные зрители на обочинах; и даже вчерашний пони присутствовал, причем по такому случаю его обвешали воздушными шарами и прицепили нелепый бантик.
Над головой что-то прожужжало, звук с трудом пробивался через шум моторов картов. Задрав голову, Карат увидел дрон, но даже не подумал испугаться. Вряд ли внешники додумаются прицепить к своему орудию убийства развевающийся оранжевый вымпел, украшенный мордашками мультипликационных героев.
Блин, хоть бери да ребенком становись. Очень уж вольготно им живется в Полисе – что ни день, то праздник. А вот и вчерашний мальчишка, который открывал парад верхом на том же пони. Карт ему не доверили, маловат для гонок, но стоит на миниатюрной трибуне в ладно сшитом генеральском кителе и при фуражке, радостно приветствует проносящихся перед ним спортсменов. По бокам и позади трибуны трутся неприметные мужчины в штатском, праздной публике подхода нет.
Ребенок, похоже, не из простой семейки. С малолетства воспитывают под свои запросы, пытаются сделать из него лидера. На взгляд Карата, не очень-то он для таких ролей годится. Слишком искренне улыбается почти без перерывов, в глазах море счастья, хотя бы для вида нахмурился, не генерал, а какой-то легкомысленный массовик-затейник.
И опять придется обходить. До спортзала рукой дотянуться можно, но улица перекрыта, все лучшее моторизованным детям, а таким, как ты, положено стаптывать больные ноги.
Учебный меч оказался с подвохом. С виду – просто крепкая палка без излишеств, но кто-то не поленился рассверлить ее с двух сторон и залить в получившиеся отверстия расплавленный свинец. Металл не из легких, и руки это ощутили быстро. А уж как тяжело им приходится при ударах – словами не передать. Так и норовили выпустить хитрую дубину.
Внешность у Самурая не славянская, да и по прозвищу можно догадаться, что без Азии не обошлось. Вряд ли настоящий японец, слишком чисто разговаривает, и такие обороты проскакивают, что ни одному иностранцу такое не дано. Возможно, кореец, возможно, кто-то еще, мало ли разных наций проживает на территории России. Тем более что Россия в Улье далеко не одна, доходит до того, что даже оружие и патроны в некоторых кластерах не совпадают, а здесь это считается чуть ли не высшей степенью различия.
Мультиверсум не подразумевает полную идентичность.
Самурай, похаживая вокруг обкрученного кожей бревна, по которому колотил Карат, спросил:
– Ты ничего не путаешь? Я попросил тебя поработать мечом, а не топором.
– Вообще-то это просто палка.
– Это меч. Учебный меч. А ты им работаешь так, будто пытаешься расколоть полено колуном. Мне сказали, что ты мастер меча, и просили вернуть тебе форму после ранения. Но я не понимаю, что можно возвратить в твоем случае. Не вижу даже намека на то, что эта форма когда-то была.
– Видишь ли, тот, кто тебя информировал, слегка преувеличил.
– Слегка?
– Ну не совсем слегка. Дело в том, что меч ко мне попал случайно, а так как надежного топора в тот момент не было, прижился. Никто никогда не учил меня с ним обращаться.
– Ты кого-нибудь убивал мечом?
– Двух человек и одного топтуна.
– Должно быть, они долго при этом страдали.
– Очень на это надеюсь.
– Карат, я тут обычно веду детские секции и помогаю здешним толстопузам, им нравится рассказывать направо и налево, что их учит великий сэнсэй. Парней, которым реально приходится проливать кровь, обычно учат другие и не здесь. Да и там дают лишь
