Из Кейла тоже потекли тени. В одной руке он сжал свою маску, в другой — Клинок Пряжи. Ривен рядом с ним направил силу Маска, позволив ей наполнить свои клинки. Со стали начали сочиться густые, ленивые тени.
— Не тратьте силы на его слуг, — сказал Ривален.
— Согласен, — отозвался Кейл.
— Они закроют его своей толпой, — сказал Ривен.
— Нет, если им придётся защищать его не только от нас, — ответил Кейл.
— От кого ещё? — спросил Ривален. — Дракона будет недостаточно.
— От
Магия по нитям Пряжи полетела к Наяну.
— Ждём здесь, — сказал он Ривену и Ривалену.
— Ждём? — переспросил Ривен. Убийца покачивался на носочках, не отрывая взгляда от Кессона.
Кейл кивнул и начал читать слова заклинания, которое должно было уравнять шансы.
Я просыпаюсь, задыхаясь от очередного сна об отце.
Открывая глаза, я обнаруживаю себя прижавшимся к каменной стене кельи для медитаций. Щека мокрая от слюны. Воспоминания об отце, Источнике и вечном падении ещё свежи в моей голове. Тело мокрое от пота. Я воняю достаточно сильно, чтобы мой собственный нос это чувствовал. Я уже много дней не мылся и не менял одежду. Щеки чешутся от десятидневной щетины. Я чувствую на себе взгляд.
В тени дверного проёма стоит Наян. Его тело едино с темнотой, границы между человеком и сумраком размыты. Я сажусь, кладу руки на колени. Я потрясён тем, какими тонкими они стали.
— Мы должны идти, — говорит Наян. Голос ровный, но в его осанке, в том, как сжаты его кулаки, я вижу спешку.
— К Кейлу?
В ответ он молчит, но я читаю по его лицу.
— Возьмите меня с собой.
— Нет.
Я ожидал такого ответа, но всё равно хочу опустошить его голову. Я помню слова отца: «они бросят тебя здесь». Вопреки злобным мыслям я выдавливаю улыбку.
— Доброго пути.
Его брови опускаются вслед за его мыслями. Должно быть, мои слова его удивили. Я сохраняю улыбку, и в конце концов он кивает, ничего не сказав, и снова исчезает во тьме.
В то же мгновение я встаю, нахожу свой ментальный фокус. Упражнение напоминает мне о нанесённой отцом травме, подкрепляет моё желание отомстить. Я избегаю сломанных ментальных связей, острых осколков эмоций, прорех в мыслительном процессе.
Я тянусь к одному из теневых ходоков, которого знаю по имени. Я вкладываю силу в свои слова.
Моё внушение прогрызает путь в строгой конструкции рассудка Вирхаса. Я чувствую его сопротивление, чувствую, как пройденное им обучение укрепило ментальные стены. Он силён. Я боюсь, что мой план может погибнуть, не родившись.
Наконец в один миг моя сила полностью преодолевает его сопротивление, и он мой.