не оказался лицом к лицу с архидьяволом, пока гелугоны не превратились в детей, собравшихся послушать сказку.
Вокруг Мефистофеля вспыхнула тёмная сила. В ответ всколыхнулись тени Кейла. Завыл, завопил ветер. Застонали ледники. Проклятые души закричали.
— Есть только один способ забрать её у тебя, — сказал Мефистофель.
Кейл знал.
— Я отдам то, что обещал.
Нетерпение загорелось в глазах дьявола, жадный голод. Он облизал губы, разок взмахнул крыльями. Гелугоны переминались на своих когтистых лапах, щёлкали устрашающими мандибулами в предвкушении.
— Сначала
Мефистофель моргнул от удивления, как будто забыл, но быстро взял себя в руки. Он улыбнулся, показав острые зубы. Его взгляд был жёстким, как адамантин.
— До последнего момента торгуешься, как сембиец. Хорошо.
Архиизверг отступил, остановившись среди своих гелугонов. Он посмотрел на Кейла.
— У тебя есть то, что есть, и ты всё равно хочешь отдать это ради моего сына, простого смертного?
Кейл просто смотрел на него, но этого было достаточно.
Архидьявол покачал головой.
— Мне не понять людей. И всё же — вот главная половина твоего друга.
Архиизверг согнулся над пустошью, упёрся руками в колени, начал кашлять. Вскоре он исторгнул из себя на лёд комок дымящейся крови и непонятных клочьев плоти. Лёд превратился в кровавый суп, смердящий разлагающимися трупами.
Кейл почувствовал позыв к рвоте и сглотнул желчь. Гелугоны восхищённо затрещали.
В центре кровавой груды, скользкие от крови, лежали полупрозрачные останки души Магадона. Душа не двигалась.
— Что ты сделал? — спросил Кейл, шагнув вперёд. Тени вокруг него встрепенулись, лёд затрещал.
Мефистофель искоса посмотрел на Кейла, и вдохнул в душу Магадона немного силы. Тонкий силуэт вздрогнул, напрягся, перевернулся, открыл глаза. Когда он увидел архидьявола, его лицо исказилось от ужаса и отчаяния.
Кейлу больно было видеть страдания друга. Он подумал, что Магадона можно починить, но сделать целым — уже нельзя. У него навсегда останутся трещины и шрамы.
— Но он не сломан, — сказал Кейл и улыбнулся.
Мефистофель взял душу за горло, высоко поднял её и посмотрел на Кейла, угрожая. Душа извивалась и корчилась, отчаянно тянулась к Эревису.
Сила Кейла позволила ему впервые увидеть энергию человеческой души, силу, которая превосходила пустые заботы людей, богов и миров. Эта красота,
— Он будет свободен, когда я получу своё.
Кейл покачал головой, позволил силе потечь из своего тела.
— Нет. Сначала освободи его.
Гелугоны шагнули ближе, но Кейл не отрывал глаз от Мефистофеля. Душа Магадона извивалась в руке архидьявола, раскрывала рот в безмолвной мольбе.
Взгляд дьявола полыхнул. Энергия плясала на острие его алебарды.
— Одновременно.
Кейл обдумал предложение, кивнул. Другого способа не было.
— Когда я отпущу душу полукровки, останется мгновение, когда я ещё смогу снова схватить её, — предупредил дьявол. — Если ты передумаешь, я заберу её обратно и уничтожу полностью. Сожру у тебя на глазах. А потом я найду оставшуюся часть сына и заставлю его страдать.
Кейл не шевельнулся.
— Попробуешь забрать плату, не освободив его, у меня останется мгновение до того, как всё кончится. Я сражусь с тобой.
— Ты проиграешь.
— Возможно, — признал Кейл, — но ты и весь этот план ещё долго будет страдать после этой битвы. Твои враги узнают об этом и придут за тобой.
Мефистофель улыбнулся, услышав этот аргумент, хотя не стал показывать клыки, и в этой усмешке не было ничего, кроме
