— Не всюду, — ответил Ривен, выдохнув облако дыма.
Они стояли втроём под вязом, отделённые от остального лагеря образованным слезами неба пузырём.
— Теперь ты часть происходящего, — предупредил Кейл Абеляра. — Хочешь услышать всё?
Абеляр не смотрел на Кейла. Он посмотрел на озеро, на пузырящуюся под дождём поверхность воды, и кивнул.
Кейл рассказал ему об потерянном Элгрин Фау, о заполнивших его мертвецах, и об обещании, которое он им дал. Он рассказал Абеляру, какую роль они с Ривеном и Магадоном сыграли в освобождении Кессона Рела, рассказал о Фёрлинастисе, о Магадоне и Мефистофеле.
Когда он закончил, Абеляр покачал головой.
— Вы сделали много добра.
Ривен хмыкнул и выпустил струю дыма.
— Нет, — ответил Кейл. — Мы делали то, что должны.
— Это я понимаю, — отозвался Абеляр. Он посмотрел Кейлу в лицо, прочистил горло. — Что заставило тебя обратиться к твоему богу, Эревис?
Вопрос застал Кейла врасплох. Он попытался найти ответ, чувствуя на себе ещё и взгляд Ривена.
— Ничего конкретного, думаю. Это был процесс… который разворачивался постепенно.
— Как будто события всей твоей жизни были подстроены таким образом, чтобы привести тебя к этой вере, — сказал Абеляр, кивая.
— Да.
Абеляр отвернулся.
— Странно, что один миг, одно событие может полностью переменить выбор, рождавшийся на протяжении всей жизни из множества различных моментов. Не так ли?
Ривен ответил раньше Кейла.
— Ты должен научиться жить с собой, прежде чем научиться жить со своей верой. За твоего сына необходимо было отомстить. Это всё. Ты сделал правильный выбор.
Ривен посмотрел сразу на Кейла и на Абеляра и медленно произнёс:
— Ты сделал правильный выбор.
— Я сделал единственный выбор, — сказал Абеляр, покачав головой. — И в этом проблема.
Ривален выдохнул облачко дыма.
— Я вижу всё иначе.
Абеляр повернулся к ним спиной, улыбаясь, несмотря на боль.
— Но, опять же, у тебя лишь один глаз.
Ривен улыбнулся, не выпуская трубки изо рта, но голос его был серьёзным.
— А у тебя только один сын. Помни об этом.
Улыбка Абеляра исчезла. Он бросил взгляд на озеро, поверхность которого дрожала под напором дождя. Оглянувшись на Ривена, он сказал:
— Ты прав.
Кейл понял, что Абеляр вовсе не сломлён, и трещины в нём тоже нет. Абеляр разрывался на части. Как Магадон между дьяволом и извергом. Как Кейл между прошлым и настоящим, между человеком и… не человеком.
— Что ты будешь теперь делать? — спросил Кейл.
— Буду рядом с сыном. Позабочусь о безопасности этих людей. А вы?
Ривен хмыкнул и потушил трубку.
— Пойдём убивать бога, — ответил Кейл.
Бреннус стоял перед тауматургическим треугольником, читая слова призыва. Вокруг него, по всему помещению, медленно кружились спиралями тени и магическая энергия. Нити скопившейся силы сплелись над треугольником в тёмное семя, развернулись в окно, ведущее в Девять Адов. Сквозь эту брешь проникали крики и вонь. Бреннус произнёс имя архиизверга, и его голос прогремел сквозь планы бытия.
