да и никто не позволял себе ничего лишнего. Но даже имперский спецназ состоит из людей, а не из роботов, не говоря уж про совсем «зеленых» декурионов. Да и категорического приказа «в контакты не вступать» не было.
Инопланетянки явились с подарками. Ленааа разместили в одном из окон странного вида угловатую конструкцию с широким стволом и шестью тонкими паучьими лапами. По уверениям Лены, это был электромагнитный пулемет. Славя и вовсе и не стала объяснять назначение своих устройств, отделавшись ни о чем не говорящими словами «сами увидите». По их виду ничего определенного сказать было нельзя. Длинные серебристые цилиндры разной толщины с рукоятками, какими-то коробочками на корпусе и системой гибких опор для установки на земле, в проемах окон или просто на кучах строительного мусора могли быть чем угодно.
– Слушай, что это за цирк с тиграми и клоунами? – раздраженно зашипел Максимов, отозвав в сторону Лену, Славю и Илью. – Зачем вы привели столько народу? Мы и без вас тут неплохо справлялись.
– Далззаа не сдадутся, – уверено сказала ему Лена. – Не верю я в это. Они пойдут на прорыв.
– Вот прямо они все такие фанатики? – недоверчиво качал головой Максимов. – Вы на своей войне никогда друг другу в плен не сдавались?
– Было дело, – пожала плечами Лена. – Ополченцы, наскоро собранные строевые части, разные неустойчивые подразделения. Те да, бежали с поля боя или сдавались и у нас, и у них. Но спецназ далззаа или наши мастер-ножи? Нет.
– Так ситуация у них абсолютно безнадежная, – возразил старший центурион.
– Да пусть сдаются, – мило улыбнулась Лена, чуть прикрыв глаза. Лицо ее приняло какое-то мечтательное выражение. – Меньше возни. Они сдадутся, и мы их всех зарежем, делов-то.
– Легче, подруга, – слегка осадила ее Славя. – Не надо такое перед мальчиками говорить, они могут о тебе нехорошо подумать.
– Да я ничего плохого и не сказала, – удивилась инопланетянка. – Это же далззаа, что еще с ними делать? В любом случае я считаю попытку прорыва самым вероятным исходом. А самой слабой точкой обороны я бы на их месте назвала ваши позиции здесь. Поэтому давайте встретим их тут как следует.
– С этим согласна, – серьезно ответила Славя. – Будем готовиться. Потерпите немного, господин старший центурион, – улыбнулась она Максимову. – Нам еще планету на троих делить, придется друг к другу как-то привыкать. Я смотрю, ваши бойцы против нас не возражают, будьте и вы помягче.
К их стоявшей в уголке компании с самым озабоченным видом подошла молодая инопланетянка в скафандре с синими полосами второго легиона на шлеме. Не говоря ни слова, она преданно уставилась на Славю.
– Что тебе, Вирма? – недовольно развернулась к ней девушка.
– Госпожа, разрешите доложить, – сказала она. – Ленааа в отведенной для обороны моему отделению угловой комнате свалили кучу каких-то своих контейнеров и разную аппаратуру. Оборудование позиции для обороны затруднено. Прошу уточнить наш приказ.
– Что за ерунда, – нахмурилась Лена.
– Посмотришь? – спросила ее Славя.
– Ладно. Показывай, сейчас разберусь. – Лена быстрым шагом пошла вслед за «славей».
– Илья, можно тебя на пару слов наедине, – тут же сказала Славя, как только спина Лены исчезла из виду. – Господин старший центурион, извините, так надо.
У Максимова в первую секунду вид был немного обалделый, но он быстро справился с собой.
– Контейнеры, говоришь, плохо свалены? – переспросил он. – Говорите уж здесь, а я пойду, тоже Лену немного озабочу, когда она освободится. Как-то у ленааа пулемет криво стоит, не по феншую совсем… Конспираторы, блин.
– Илья… – начала Славя, – Илья, я хотела сказать, что…
Поднять взгляд вверх было трудно. Очень. Но сделать это было необходимо. Илье казалось, что он поднимет вверх не голову, а покоящуюся на плечах трехпудовую гирю. Он даже преодолел последние сантиметры, как атлет, на одном рывке, словно штангу, подняв вверх подбородок и посмотрев Славе в глаза.
Худшее из всего, что было во взгляде больших синих глаз девушки, так это понимание и прощение. А еще укоризна, вместе со смирением. Что-то из серии: «ну почему же ты, Илья, такой… чудак на букву «м»? Я тебя все равно люблю, но почему ты такой, а?» Илья сразу растерял все слова. Со злой или обиженной Славей было бы общаться гораздо проще. И еще в ее взгляде был привычный уже Илье после памятной ночи няш. Не подавляющий волю приказ, не слепое обожание, как в случае контакта с «аристократкой» в ресторане, а смутное сосущее сердце чувство-эмоция: «это неправильно, что я нахожусь не с ней». Или, может,
