правящей. Нельзя говорить о Тейире дурно, как бы Конгвер ни провоцировал.
Она, само собой, не могла знать, какую новость о Бовиасе и Хильдаре принц только что получил. Не представляла, как тяжело он переживает откровение о далеко вышедшем за пределы допустимого поступке ближайшего родича, и как нуждается в уверении, что ещё один брат, выступивший против семьи, не так уж виноват, а может, и просто обманут. Ну, что ему, по крайней мере, можно найти оправдания. Конгвер был здравомыслящим человеком, он понимал, что Тейир сам заварил кашу, он воспользовался предложением Кавира, он сам так решил – но верить в бо?льшую вину чужого человека было, конечно, проще.
Алкеда не могла всего этого знать, лишь предполагала, опираясь на собственными представления о человеческой натуре. Она не претендовала на то, чтоб считаться мудрецом или истинным душеведом. Она вообще ни на что не претендовала – просто хотела остаться в живых и в будущем, может быть, жить спокойно со своим любимым человеком и сыном. Ради этого следовало постараться.
– Значит, собираешься действовать против отца? Почему же? Разве он – не глава твоей семьи?
– Нашу семью он – увы – тянет в пропасть. Он поступает неправильно, и мы это понимаем. Нам с братом надо думать о себе.
– Не могу не согласиться.
Конгвер хотел держаться с нею холодно, но она выглядела такой открытой и беззащитной, так искренне обеспокоена своей судьбой и, должно быть, будущим своего младенца, что он стал сбиваться. Уже запоздало поймал себя на нотках мягкости и симпатии в речи, поборовшись, всё-таки уступил своей слабости. И, конечно, подошёл посмотреть на ребёнка – упитанного, улыбчивого, сосредоточённо-игривого, который вдруг показался ему очень похожим на малыша Хильдара, которого, помнится, отец всем им с гордостью демонстрировал. Сомнений в том, что перед ним брат, у Конгвера больше не было.
Принц попросил у Алкеды позволения подержать младенца, и она, поколебавшись, подала ему сына. И тут уже, обдумывая, что ей ответить, принц понял, что хочет видеть в ней только хорошее. Действительно, за Тейира она могла пойти по настоянию властолюбивого отца, и сейчас готова помогать той стороне, которая стремиться к миру, даже, вон, из столицы убежала. Чем ещё слабой женщине было доказывать свою добрую волю?
– Что ж… Я слушаю – каково же предложение Рехиара? Он уже подтвердил своё желание поддерживать принцессу и меня?
– Да, ваше высочество. Он передаёт, что ему очень интересно сотрудничество с вашими высочествами. Он готов ссудить принцессе и вам сумму, необходимую для ведения войны… для завершения войны. А также он предлагает услуги своих товарищей, за которых готов поручиться – они могут заняться перевозом товаров из Лестницы в самые отдалённые области Лучезарного. Они очень хорошо знают, как это сделать наилучшим образом. Результатом их работы вы останетесь довольны.
– Рехиар ставит условие? Или я ошибаюсь?
– Да, ваше высочество. Вы ошибаетесь. Никаких условий, он просто предлагает помощь своих знакомых и готов ручаться за их честность. Он просит вас пообщаться с этими людьми, и если они вас не убедят, то что же поделать. Выбор за вами. Но, возможно, их навыки и связи покажутся вам полезными.
– Ну, хорошо. Думаю, эти люди могут приехать в Лестницу или прислать своих представителей, и мы с сестрой поговорим с ними… А что ты хочешь лично для себя?
– Я хочу лишь служить королевству тем, чем смогу.
– Но не моему брату, своему супругу, а мне и сестре. Почему же?
– Мой супруг не может делать для королевства ничего полезного, пока заперт в столичной цитадели. Я постараюсь потрудиться за него. Заслужить прощение.
– Вот как? – Конгвер даже немного опешил. – Ты стремишься помогать нам как представитель своего мужа, моего брата? Уверена, что он оценит твои усилия?
– Я должна делать то, что могу. Не знаю, как уж всё сложится, но мне надо хотя бы попытаться всё уладить.
– Благое намерение. Достойное. Да, возможно, ты захочешь сейчас пообедать со мной и с принцем Гадаром.
– Благодарю, ваше высочество, вы очень добры, и это огромная честь. Но мне скоро нужно кормить ребёнка, простите.
– Понимаю. Конечно.
Её любезный отказ он принял, пожалуй, с облегчением. Гадар вряд ли был бы рад такому приглашению, но оно вырвалось само собой, и потом невозможно было бы взять его назад. Алкеда решила его проблему, благопристойно прикрывшись младенцем, и за это он тоже был ей благодарен.
Конгвер уже принял решение – Ианею нужно будет убедить, что невестка полезна, а её связи совершенно необходимы.
