В зал вбежал младший камергер.
– Шайка пробротских епископальных чалдарян во главе с братьями из Конгрегации пытается захватить северные ворота, – доложил он.
– Ясно, на чьей они стороне? – спросила Изабет.
– Да, ваше величество.
– Тогда убейте их. Сдадутся – сбросьте со стены.
– Но, ваше величество… – ужаснулся камергер.
– Всех без исключения. Если у них есть родные, перебейте и родных.
Слова королевы тоже потрясли брата Свечку, но не помешали ему мыслить трезво. Если действовать жестоко сейчас, можно в будущем спасти многих. Да и не особенно у него выходило сочувствовать тем, кто желал сжечь его живьем.
Камергер удалился.
– Я сделаю все, что смогу, пока у меня не отнимут это право, – сказала Изабет.
Монах промолчал. Очень выразительно промолчал.
– Короля Джейма ведь тоже убили, – задумчиво сказала королева.
– Даст Бог, смерть заберет и короля Регарда, – пробормотал Ходье.
– Даст Бог. Несколько раз сообщали, что он пал. Но он снова и снова восстает из мертвых.
– Зачем я здесь? – осмелился наконец поинтересоваться брат Свечка.
– Потому что вы – шпион графа Реймона Гарита и его верный сторонник.
– Я бы так не сказал.
– А я скажу. Вы были другом Тормонду. Так он думал. И мне, хотя и не близким. Прикажи я бросить вас в колодец, совесть бы меня не замучила. Итак, граф Реймон.
– И что с ним?
– Вот именно. Тормонд сделал Реймона наследником. Все, кто мог помешать графу вступить в права наследования, сегодня погибли. Я желаю знать, чего нам ждать от Антье? Хочет ли Реймон сделаться герцогом? Что он за человек?
– Да, хочет. А человек он упрямый. Граф Реймон Гарит – как раз такой правитель, каким коннектенцы всегда мечтали видеть Тормонда, только в два раза свирепее. Он станет герцогом, потому что тогда у него появится власть покарать любого иноземца, который не пожелает оставить в покое самого Гарита, Антье и весь Коннек.
– Быть может, этот человек понравится мне больше, чем тот граф Реймон, которого я помню.
– Должен вас предупредить: если Реймон станет герцогом, начнется война.
– Война уже идет.
– В этой войне будут участвовать все до последнего человека – мужчины, женщины, дети, и продлится она, пока не сложит голову сам Реймон Гарит. Или пока Арнгенд и Брот не забудут про Коннек. И даже после смерти Реймона война не прекратится – графиня Сочия еще более кровожадна, чем ее супруг.
Вбежал очередной младший камергер и сообщил, что капитаны ополченцев, которые за весь день так ничего и не предприняли, теперь намерены чего-то требовать.
– Где Алпликово? Он мне нужен. Скажите, я к ним скоро выйду.
Найти Алпликово и препроводить его к королеве удалось не сразу. Вид у графа был неважный. Ему даже раны не успели перевязать – Алпликово готовил оборону Каурена и не мог отвлекаться на лекарей.
– Граф, сможете вы выдержать все тяготы, что ложатся на плечи главнокомандующего? – спросила Изабет.
– Как и всегда, сделаю то, что должен. Больше никого не осталось.
– Возможно, вы правы. Соберите надежных людей и приведите их сюда. Быстро. Кауренские вельможи вздумали чего-то требовать. После того, как они обошлись с нами сегодня на поле битвы, я не намерена потакать их желаниям.
– Прекрасно вас понимаю, ваше величество.
– Совершенный.
Погруженный в мрачные раздумья, брат Свечка так удивился внезапному вниманию королевы, что даже не напомнил ей, что называть его совершенным не подобает.
– Да, ваша светлость?
А королева Наваи не стала напоминать, что ей не нравится, когда к ней обращаются «ваша светлость».
– Теперь мне некогда с вами беседовать. Будьте под рукой.
