Через пять дней после начала кампании Предводитель Войска Праведных и сам добрался до «Мануфактуры». На обширной территории лежали штабелями бревна, стояли печи для древесного угля, громоздились плавильни и литейные цеха. Сопротивления никто не оказывал.
Карава де Бос привел заправлявших всем дэвов. С некоторыми из них Хект беседовал как раз после взрыва на бротской «Мануфактуре», и тогда они клялись, что будут продавать свой товар только патриаршему войску.
На их мольбы и стенания Хект внимания не обратил.
– Де Бос, опись раздобыли?
– Рук не хватает, мой господин.
– Что?
– Прошу прощения, неудачно пошутил. Опись неполная. Тут огненного порошка столько, что нам, может, весь вывезти и не удастся. С орудиями та же история – обнаружили почти шестьдесят готовых пушек. Они только-только начали отправлять товар.
– Значит, вовремя мы.
– Вот именно, мой господин. Прикрыть тут все?
– Да. И не теряйте времени даром. Рано или поздно в Восточной Империи все же решат что-нибудь предпринять.
Несколько часов Хект осматривал «Мануфактуру» и поражался: Крулик и Снейгон творили здесь настоящие чудеса.
Разбирать цеха помогали местные. Хект позволил им забрать все, что приглянется, за исключением оружия, огненного порошка и имущества тех охранников, которые помогли имперским налетчикам; остальные после ухода Войска Праведных остались голыми и босыми, зато живыми.
Консент решил во время кампании не показываться на глаза: ни к чему наживать еще больше врагов среди дэвов. Главный шпион отправился вниз по течению в Льюм – нанимать корабли. Хект хотел как можно быстрее переправить добычу в земли, находящиеся под влиянием империи, а ближайшая страна-союзник располагалась за Верским морем.
На второй день к Хекту подошел Клэй Седлако:
– Командир, что будем делать со всеми этими дэвами?
– Не хотите бросать их тут на произвол судьбы?
Седлако покачал головой.
– Почему нет?
– Они сразу же начнут все сначала. Может, здесь, а может, в другом месте. Но прямо сейчас они думают, что вы их всех убьете.
– И вы так думаете?
– Только меня не просите. Мне жестокосердия не хватит.
– Много знаний и таланта пропадет зазря. Возьмем их с собой. Можно запереть их в Хоквассере. Пусть ремесло послужит на благо империи.
– Хотите сделать из них рабов?
– Подневольная рабочая сила. Отцу бы это очень понравилось.
– Что-что, мой господин? – не понял Седлако.
– Да ничего. Определите самых ценных работников. Пусть Вирконделет их заберет как можно скорее.
– Да, мой господин, – с явным облегчением отозвался Седлако.
Почему же он не поверил, что дэвов просто оберут и бросят голодать?
Хект вспомнил о наследстве Редферна Бехтера. Может, там скрыто и еще что-то, не только дневник Грейда Дрокера? Но что – он так и не мог понять. А Дрокер не особенно любил загадки и головоломки.
Седлако ушел разбираться с пленными, и тут в сопровождении свиты и телохранителей – меньше сотни человек – явилась императрица. Она плохо себя чувствовала. Хект подумал, что Катрин больна, хотя и пытается храбриться. Он поспешил приветствовать свою владычицу, решив не высказывать ей упреков и опасений, которые она наверняка уже слышала тысячу раз. Катрин уже здесь – придется притвориться, что он этому рад.
Императрица и не думала делать из своего визита тайну.
– Желаю, чтобы Монестахиус Делину знал: это моя кампания, а не выходка непослушного военачальника. Нельзя допустить, чтобы враги господа нашего заполучили такое страшное оружие.
Хект заметил, как на ее лице проступила алчность. Катрин уже прикидывала, сколько сэкономит имперская казна.
