Хект мог просто-напросто расстрелять одержимого: в человеческом обличье его разорвет на части. Но… Он же не просто так превратился в человека – должна быть причина.
– Возможно, придется задержаться. Кто-нибудь знает окрестности? Есть впереди подходящее место для стоянки? Я сам не помню.
– Милях в трех, – откликнулся Альгрес Дриер, – есть чуть заболоченный луг. До появления чудовища там обычно и разбивали лагерь.
– Нужно его одеть, – велел Хект. – Заплачу любому, кто согласится отдать что-нибудь из своих вещей. Чтоб только налезло. Кароланс!
Одержимый отличался крупным телосложением, и рядовой Кароланс едва доставал ему до плеча.
На такого детину одежки найти было трудновато, да к тому же мало кто захватил с собой запасные вещи, поэтому искать пришлось долго.
Одержимый с жадностью съел все, что ему дали, до последней крошки. Щеки его порозовели, он смог встать на ноги и натянуть на себя чужие одежки.
А потом покорно позволил надеть себе на шею серебряное кольцо, а на ноги – кожаную петлю и связать за спиной запястья.
– Зачем ты это сделал? – спросил у него Хект, перед тем как отряд снова тронулся в путь. – Хочешь меня убить или есть другая причина?
– Надо поговорить, – проворчал пленник.
Но больше за этот день он ничего не сказал.
Кандалы они с собой не взяли. Просто не могли предположить, что те могут понадобиться. Пришлось довольствоваться кожаной петлей. Уже в лагере вбили кол в землю поглубже, привязали к нему пару веревок, одна заканчивалась петлей на лодыжке одержимого, а другая обвивалась у него вокруг пояса. На андорежца была постоянно нацелена пушка, даже когда пошел дождь.
Главнокомандующий велел установить над пушкой навес, а пленник остался мокнуть.
Когда обустроили стоянку, выставили часовых, накормили солдат и животину, Хект отправился побеседовать с одержимым. Телохранители держались поблизости, у каждого при себе – заряженный огненным порошком и специальными пулями ручной фальконет.
Пайпер уселся на складной стул так, чтобы не оказаться на линии огня.
– Я готов к разговору.
Накрапывал мелкий дождик.
Пленник, насколько позволяли веревки, отодвинул пустые миски подальше. Никто не стал их забирать, чтобы не оказаться между ним и пушками.
– Быстро не получится. Превращение вымотало меня сильнее, чем я мог представить. Я успел забыть, каково это – быть человеком.
Хект удивился: андорежец изъяснялся вполне складно, хоть и с жутким акцентом.
– Ты знал о нашем приходе.
– Да. И знал, зачем вы едете. От Ночи мало что утаишь, но Орудия плохо понимают человеческое время. Иначе Убийца Богов просто бы не родился. Но Ночь не знала, что он родился, пока Убийца не явил себя.
Именно так и предполагали Муньеро Делари и Кловен Фебруарен.
– Если Ночи ведомо будущее, почему она не управляет им?
– Существует несметное число вариантов будущего, некоторых событий невозможно избежать, в то же время приходится исключать несметное число вероятностей.
Хект молчал. Пленник спокойно ждал. На непогоду он не обращал особого внимания – разве что откинулся чуть назад и открыл рот, ловя капли дождя.
Ему еще не давали пить.
– Мне все кажется, – наконец заговорил Хект, – что для Асгриммура Гриммсона из Андорегии у тебя слишком хорошо подвешен язык.
– Тот Свавар страдал по милости своего брата и его богов. Он был подобен мечу, который снова и снова отправляется из горнила на наковальню – под удары молота. Бо?льшая часть этого Асгриммура – то, что помимо своего желания он собрал, когда
