– Эти два события связаны?
Мадук слушал очень внимательно. И о чем-то напряженно размышлял.
– К несчастью, в нашем мире не все так ловко устроено. Злодеям не всегда воздается по заслугам. А порядочные люди погибают раньше срока.
– Остается лишь верить, что такова воля божья. Да. Дети у вас есть? Законные или не законные?
– Я требую, чтобы мне объяснили, что тут происходит! – вскочил Дюмейн, смерив Хекта возмущенным взглядом.
– Сядьте, виконт. Ничего требовать вы не можете. Я всего лишь презренный наемник, в моих жилах не течет благородная кровь, чести у меня нет, даже если я и командую патриаршими войсками и то и дело сокрушаю врагов его святейшества. От человека вроде меня всего можно ожидать: а вдруг велю сбросить вас с моста или удавить, а тело – сжечь, чтобы вы уже не воскресли? На какие еще подлости способен наемник вроде меня?
– Тогда не получите выкупа.
– Не беда. Граф Антье с удовольствием купит у меня любых арнгендских пленников, гуртом. Хочет замариновать головы и отправить их вашей славной монархине. Или же продаст всех в рабство купцам из-за Родного моря. В порыве мстительности часто об этом говорит.
Виконт Дюмейн побледнел, но поступаться честью не стал.
– Этот граф Реймон – просто бешеный пес. Если вы, арнгендцы, снова полезете грабить Коннек, прольются реки крови. Но я не об этом хочу говорить. Меня интересует девчонка по имени Вэли Дюмейн. Лет тринадцати от роду. Может, младше. Ее держали в плену в борделе в Сонсе. Она заявила, что держат ее там, чтобы принудить к чему-то ее отца. Все, кто мог бы подтвердить или опровергнуть эти слова, мертвы. Я раскапываю это дело, когда подворачивается возможность. Сегодня вот подвернулась. Вы и ваша сестра – единственные Дюмейны, о которых мне известно.
– Простите, но я не смогу разрешить эту загадку.
Как же Хект жалел, что Девятый Неизвестный больше ему не досаждает. Старик бы сейчас пригодился. Виконт в основном не врал, но что-то тут было нечисто.
Интересно, если его раздеть – не найдется ли на теле маленькой татуировки?
– Вы не ходили в священный поход? – спросил Хект. – Сами в Святых Землях не бывали?
Прежде чем ответить, Дюмейн окинул его внимательным взглядом.
– Бывал. Вместе с отцом.
Эти сведения легко проверить, должны были остаться записи.
– Еще ребенком. Когда мы уезжали, мне исполнилось восемь, а когда вернулись – двенадцать. Молю господа, чтобы он больше не посылал меня на восток. В аду и то не так худо, как в Святых Землях летом. И зимой. И в любое другое время года.
Хект кивнул. Некоторые жители запада именно так и полагали. А вот другим Святые Земли нравились настолько, что пришлые там оставались. Уже выросло несколько поколений рыцарей, родившихся на востоке. Их западную родню оскорбляли перенятые ими обычаи и манера по-восточному одеваться.
– Точно так же и я чувствовал себя в Фиральдии, когда впервые явился сюда: лето слишком жаркое и тянется целую вечность. А снег, в отличие от приличных краев, выпадает редко.
– Слышал, сейчас все меняется.
– Меняется. Определенно меняется. Во дворце Чиаро за этими изменениями следят. Очень резкие перемены. А будет еще хуже.
Когда Дюмейн вышел, Хект позвал Титуса Консента и сказал ему:
– Что-то с этим человеком не так. Приглядывай за ним. Пусть его отпустят домой в последнюю очередь. Бехтера не видел?
В последнее время сержант Бехтер почти не попадался ему на глаза.
– Он болен. Говорят, каждый день пытается встать и пойти на службу. Но тело его не слушается. Очень уж он стар.
– Мне его не хватает.
– Если б смог, он бы пришел.
– О нем заботятся должным образом?
– Его следует отправить в Кастеллу. Пусть доживает последние дни среди братьев.
– Он об этом просил? И ты его не отправил?
– Это я его просил. Но он сказал, что хочет остаться. Сказал, теперь его место здесь.
– Старый глупец слишком упрям – сам себе вредит.
