комната вроде тетиного медотсека. Может, даже с какой-нибудь живностью в банках, живой или мертвой.
Здесь находилось нечто среднее между лабораторией, складом, операционной, свалкой и мастерской скульптора. Эффекта добавляли расставленные тут и там разнокалиберные глыбы льдистого камня, из которого в выделенной нам квартире были выполнены терминалы для связи с местным информационным пространством.
В целом пространство казалось значительно более захламленным, чем мы привыкли наблюдать в этом мире, что вызывало противоречивые ощущения. С одной стороны, творческий беспорядок будил ностальгию и подтверждал, что мы с местными очень похожи. А с другой – не слишком-то ассоциировался с ученым, близким к медицине, скорее уж с раздолбаем-техником вроде меня, и это настораживало.
– Малик! – позвал Сур, даже не пытаясь найти здешнего хозяина самостоятельно.
В ответ раздался шорох, и откуда-то сбоку и из нагромождения хлама выглянул, видимо, искомый биолог. Худощавый лысый мужчина весьма пожилого возраста, на вид – чуть моложе Василича. Хотя кто знает, сколько живут местные? В руках этот тип держал оплывший и будто обтесанный водой обломок все того же минерала. Если это, конечно, минерал, а не очередное живое существо вроде коралла.
– А, Сургут, здравствуй, – кивнул он. Окинул меня любопытным взглядом и неопределенно хмыкнул себе под нос: – Надо же, как интересно.
– Что – интересно? – настороженно уточнила я. Происходящее мне категорически не нравилось, интуиция в голос вопила о неприятностях. Тактично, впрочем, умалчивая, о каких именно и откуда конкретно их стоит ждать. Лучше бы уж вовсе помалкивала!
– Ты интересная, – пожав плечами, ответил Малик. Отложил свою ношу куда-то в сторону, подошел ближе. – Можно посмотреть? – вежливо уточнил, протягивая ладонь к моей голове.
– Смотря что, – нервно хмыкнула я. Надеюсь, биолог не собирается вскрывать мне черепную коробку, правда?
– Твое состояние. Это не больно, – чуть поморщился он.
Вблизи мужчина производил странное впечатление: с одной стороны, был обаятельным и вызывал безотчетное доверие на каком-то глубинном, подсознательном уровне, а с другой – пробуждал опасение и настороженность. Он походил не то на художника, не то на маньяка-убийцу. Одухотворенное узкое лицо с высокими скулами, чуть виноватая улыбка, выразительные глаза в окружении мелких морщинок, острый упрямый подбородок… запоминающийся портрет.
Я зачем-то обернулась на невозмутимого Сура и медленно кивнула. Биолог положил узкую сухую ладонь мне на макушку. К счастью, что там происходило, я не видела, но догадывалась, что свою диагностику мужчина проводит при помощи этой черной гадости. То есть симбионта.
– Кхм. Как интересно, – кашлянул он, убрав руку. Выражение лица было озадаченным.
– Все плохо? – встревожилась я.
– Как сказать, – неопределенно пожал плечами Малик. – Ты очень вовремя ее привел, пока затронуты только верхние слои.
– Верхние слои чего? – испуганно уточнила я.
– Разума. Удивительная восприимчивость; я о таком слышал, но никогда не доводилось встречать в реальности. – Он задумчиво качнул головой, обращаясь не то к Суру, не то к самому себе. Во всяком случае, явно не ко мне.
– Восприимчивость к чему? Что вообще происходит?! – начала раздражаться я.
– Я потом объясню, не будем тянуть. Давай сначала тебя подлечим. Ты же не хочешь возвращения и более того – усугубления собственного утреннего состояния? – спокойно уточнил Сургут.
Подозрения мои никуда не делись, но слова он подобрал очень правильные. Я не просто не хотела повторения, я после пробуждения начала всерьез опасаться возвращения этих ощущений и того, что принятые меры по их устранению носили временный характер. Поэтому, даже чувствуя, что меня в чем-то обманывают, позволила отвести себя в дальний конец просторного помещения, имевшего овальную форму.
– Ложись, – велел Малик, кивая на еще одну глыбу все того же камня, большую и неровную.
– Раздеваться, надеюсь, не надо? – мрачно спросила я, осторожно присаживаясь на край и щупая поверхность.
Глыба была твердой, шершавой, чуть теплой и будто немного маслянистой, хотя следов на пальцах не оставляла. Больше всего походило на какой-то полимерный пластик.
– Нет. Просто приляг и расслабься, это не страшно и не больно, – терпеливо проговорил он.
Терзали сомнения, но я послушно улеглась и закрыла глаза. Утешение у меня, хоть и сомнительное, имелось: мое согласие в конечном итоге ничего не решало. Добровольно ли или с применением силы, но желаемого они добились бы в любом случае.
