Мы на две ступени поднялись к крыльцу, я коснулась двери, и та, отреагировав на импульс нейрочипа, с тихим щелчком открылась. Повисла неловкая тишина. Кажется, мы оба понимали, что сейчас Ветрову лучше уйти, так будет правильно, а завтра наступит новый день, и ничто не помешает нам увидеться вновь. Его никто не гонит в дальний поход, а меня не выдают замуж суровые родители; мы оба взрослые люди, живущие своей жизнью и самостоятельно принимающие решения.
Но в воздухе висело иррациональное ощущение почти предательства. Как будто если я сейчас попрощаюсь, то навсегда выгоню этого человека из своей жизни и больше никогда не увижу, с ним или со мной случится что-то страшное и непоправимое. Как будто никакого «потом» у нас просто не было. Наверное, за последние дни я слишком привыкла к его присутствию где-то в обозримом пространстве, и теперь перспектива расставания пугала.
Пауза затягивалась настолько, что это становилось откровенно неприлично и очень неприятно, и в конце концов я не выдержала.
– Составишь мне компанию за чашкой кофе? – тихо проговорила, не решаясь поднять взгляд выше воротничка его комбинезона.
– С удовольствием, – так же тихо ответил он, и мне почудился едва различимый облегченный вздох. Костяшками пальцев мужчина осторожно очертил мою скулу, заправил за ухо прядь волос. – Вот только… ты же понимаешь, что все не ограничится кофе? – усмехнулся он.
– Не заставляй меня отвечать «да», ладно? Я и так чувствую себя ужасно глупо и неловко, – с нервным смешком ответила я, поднимая на мужчину взгляд. Он смотрел на меня с чуть кривоватой усмешкой, но непривычно тепло.
– Договорились, – легко согласился Одержимый, открытой ладонью мягко подталкивая меня внутрь. Пожалуй, да, стоять на пороге – не лучший вариант.
– С твоего позволения, я переоденусь, хорошо? Не люблю брюки, – поморщилась я.
– Думаю, кухню я найду. Прежде осечек не было, – насмешливо ответил мужчина, проявляя несвойственную покладистость. Я, честно говоря, ожидала, что придется отбиваться от предложения помочь с переодеванием, и до кофе мы в итоге доберемся еще очень нескоро. Но, видимо, гость был голоден. На этой мысли я не удержалась от сочувственной улыбки: даже мне варский питательный раствор стоял уже поперек горла, что говорить о Ветрове!
Заманчивую мысль о ванне я отложила на потом, пока ограничившись переодеванием. В знакомом, привычном, чуть потертом и очень уютном домашнем платье я почувствовала себя гораздо спокойней и уверенней, чем, кажется, была за все время миссии. Какую все-таки важную роль в нашей жизни играет такая простая вещь, как одежда…
Пока ходила по дому, выяснила, что ни Савельева, ни собаки в наличии не было – очевидно, ушли на прогулку. Поэтому в кухню я спустилась несколько расстроенная: успела соскучиться по обоим.
– Я тут немного похозяйничал, – извиняющимся тоном сообщил Ветров, который обнаружился на кухне за разогреванием еды.
– Так вот что ты имел в виду под «не ограничится кофе», – рассмеялась я, останавливаясь в дверном проеме и с интересом наблюдая за происходящим. – А я тебя в недостойном заподозрила! Мне уже стыдно.
– Естественно. Где меня еще так накормят? – легко согласился в ответ он, бросив в мою сторону веселый взгляд.
А я замерла, зачарованно разглядывая незнакомое доселе выражение лица Одержимого.
Оказывается, он все-таки умел улыбаться. Без вечной хмурой складки между бровями, без хищной насмешки и язвительности, тепло и как-то неожиданно искренне, по-доброму. Такая улыбка удивительно преображала его лицо, придавая ему совершенно мальчишеское и живое выражение, добавляя немного задорной хитринки и просто бездну обаяния.
Сейчас оказалось очень просто представить его ребенком – непоседливым, любознательным, хулиганистым, но добрым, – и вдруг стало больно за него тогдашнего. Неужели эта их тайна стоит подобного? Что дети остаются без родителей просто от страха и незнания?
Наверное, эти мысли как-то отразились на моем лице, потому что Ветров настороженно нахмурился и озадаченно поинтересовался, подходя ко мне:
– Ты чего?
Я ответила немного вымученной улыбкой, а вместо слов просто подалась ближе, обнимая и прижимаясь всем телом в поиске теплых, уютных, крепких объятий, помогающих отогнать мрачные мысли.
– Вета, что случилось? – уже всерьез встревоженно проговорил он, одной рукой обнимая меня за плечи, а второй гладя по голове.
– Не обращай внимания, – беря себя в руки, отмахнулась я и чуть отстранилась. – Всякие нехорошие мысли, это бывает.
